Парижские тайны. Том 2
Шрифт:
– Не думай так, девочка, я себя прекрасно чувствовала! И просто переволновалась, когда к нам вломился этот человек; я спала на стуле глубоким сном и проснулась одновременно с тобой…
– И все же, мамочка, у тебя такие красные глаза… такие красные, да они просто горят!
– Ах, дитя мое, ты ведь сама понимаешь: когда спишь, сидя на стуле, отдых совсем не тот!
– Скажи правду, ты не больна?
– Да нет же, уверяю тебя… А ты как?
– И я не больна; я только все еще дрожу от страха. Умоляю тебя, мамочка, уйдем из этого дома.
– И куда мы денемся? Ты ведь знаешь,
– Может быть, господин де Сен-Реми пришлет нам на днях ответ?
– Я на это больше уже не надеюсь… Ведь я уже так давно ему написала!
– Он, должно быть, не получил твоего письма… Отчего ты не напишешь ему еще раз? Ведь отсюда до Анже не так уж далеко, и ответ от него скоро придет.
– Бедная ты моя девочка, разве ты не знаешь, скольких душевных сил мне это уже стоило?
– Чем ты рискуешь, мама? Он ведь хоть и брюзга, но такой добрый! Разве не был он одним из самых старинных друзей моего отца? И потом он как-никак наш родственник…
– Но он ведь и сам беден; у него очень скромное состояние. Может быть, он потому нам и не отвечает, что не хочет причинить лишнее горе своим отказом.
– Мамочка, а вдруг он не получил нашего письма?
– Ну а если он получил его, девочка?.. Одно из двух: либо он сам в столь стесненных обстоятельствах, что прийти нам на помощь не может… либо он не испытывает к нам больше никакого интереса, а тогда зачем подвергать себя возможному отказу и новому унижению?
– Мужайся, мама, ведь у нас остается еще одна надежда… Может быть, нынешнее утро принесет нам добрые вести…
– Ответ от господина д’Орбиньи?
– Вот именно… Я прочла черновик посланного вами письма: вы так трогательно… так просто… так правдиво говорили о постигшем нас несчастье, что он, наверное, почувствовал к нам жалость. По правде говоря, что-то мне подсказывает, что напрасно вы впадаете в отчаяние, не надеетесь на графа.
– Но у него так мало резонов заинтересоваться нашей судьбой! Правда, в былые времена он знал твоего отца, и я часто слышала, как мой бедный брат говорил о господине д’Орбиньи как о человеке, с которым он состоял в очень добрых отношениях, это было до того, как господин д’Орбиньи уехал из Парижа в Нормандию вместе со своей молодой женой…
– Вот это-то как раз и позволяет мне надеяться; у него молодая жена, уж она-то нам непременно посочувствует… А потом, в деревне можно делать столько нужных вещей! Я думаю, что он, например, может взять вас к себе домоправительницей, а я стану работать в бельевой… Ведь господин д’Орбиньи очень богат, дом у него большой, и там всегда много разных дел.
– Так-то оно так, но у нас мало прав на его сочувствие!..
– Ведь мы же так несчастны!
– Ты права, для людей, по-настоящему милосердных, это и в самом деле очень важно.
– Будем уповать на то, что господин д’Орбиньи и его жена именно таковы.
– В конце концов, если нам станет ясно, что ждать от него
– Это той самой даме, о которой нам так часто говорил господин де Сен-Реми, и он постоянно расхваливал ее доброе сердце и ее великодушие?
– Да, она дочь князя де Нуармон. Господин де Сен-Реми знал ее еще совсем ребенком, он даже смотрел на нее почти как на собственное дитя… потому что он был очень близок с князем. У госпожи де Люсене должны быть многочисленные знакомства, быть может, она сумеет подыскать мне, да и тебе тоже, какое-нибудь место.
– Без сомнения, мама; но я понимаю твою щепетильность, ты же ее совсем не знаешь, в то время как мой отец и мой бедный дядюшка были немного знакомы с господином д’Орбиньи.
– Ну, а в том случае, если и госпожа де Люсене ничем не сможет нам помочь, я могу прибегнуть к последнему средству.
– Какому же, мамочка?
– Правда, это очень слабая… даже почти безрассудная надежда! Но отчего не попробовать?.. Ведь сын господина де Сен-Реми…
– Разве у господина де Сен-Реми есть сын? – воскликнула Клэр, с удивлением перебивая мать.
– Да, девочка, у него есть сын.
– Но он о нем никогда не упоминал… и тот никогда не приезжал в Анже…
– Это верно; по некоторым причинам, о которых ты ничего не знаешь, господин де Сен-Реми, уехав из Парижа лет пятнадцать тому назад, с тех пор ни разу не видел своего сына.
– Сын целых пятнадцать лет не видел своего отца… Господи, разве такое возможно?..
– Увы! Сама видишь, что да… Я тебе вот что скажу: сын господина де Сен-Реми очень богат и очень часто бывает в свете…
– Он очень богат?.. А отец его беден?
– Все свое состояние молодой человек унаследовал от матери…
– Но какое это имеет значение… как же он позволяет, чтобы его отец…
– Его отец ничего бы не принял от сына.
– А почему?
– Я и на этот вопрос не могу тебе ответить, милая моя девочка. Но я не раз слышала, как мой бедный брат говорил о том, что люди очень хвалят этого молодого человека за его великодушие и щедрость… Если он молод и великодушен, стало быть, он добр… Так что, узнав от меня, что мой муж был близким другом его отца, быть может, он пожелает принять в нас участие и постарается найти для нас какую-нибудь работу или место. У него многочисленные связи в высшем свете, и это будет ему нетрудно сделать.
– А потом, может быть, мы через него узнаем, не уехал ли его отец, господин де Сен-Реми, из Анже до того, как вы послали ему письмо; тогда станет понятно и его молчание.
– Я думаю, дитя мое, что отец и сын не поддерживают друг с другом никаких отношений. Но, в конце концов, попытаться можно…
– Разве что вы за это время получите благоприятный ответ от господина д’Орбиньи… Я повторяю вам, что, сама не знаю почему, помимо собственной воли, меня не оставляет надежда.
– Однако, дитя мое, я написала ему уже несколько дней назад, рассказала о причинах постигшей нас беды, и в ответ – ничего… все еще ничего… Письмо, отправленное с почты до четырех часов дня, должно прийти в Обье на следующее утро… Прошло пять дней, и мы могли бы уже получить ответ…
Английский язык с У. С. Моэмом. Театр
Научно-образовательная:
языкознание
рейтинг книги
