Парк 300

Мэй Род

– Отнюдь, - отнекивался директор НИИ.

– Или вы считаете, что можете высокомерно задавать мне вопросы, осуждая меня, и я буду выносить это?! Я вам не подчиняюсь, а значит, могу расшибить вашу нахальную голову об стол и забыть потом, как вас зовут!

– Напряжение последних дней и стресс от полученной психологической травмы говорит сейчас вашими устами. Отпустите меня, хватит.

– Травмы?
– Крамир тряхнул Лурье, - да я спал и видел, как покину это мерзкое заведеньице! Вы не понимаете, какие мелкие полномочия у действующего карательного органа Комитета. Руки коротки, будто у карлика, а зрение близоруко до невозможности, - Вард говорил гневно, выплёвывая каждое слово, будто гной, - вы все говорите, что я - убийца! Не знаете, каково это, не понимаете, насколько, порой, сложно принять решение, которое, впоследствии, тысячи раз яркими воспоминаниями, будет преследовать тебя, как полночная тень,

ехидно выглядывающая из-за поворота! Куда вам, привыкшим судить о происходящем в мире по лживым выпускам новостей! Ты, Лурье, думаешь, что победил, что твой гребаный парк принес нам свободу от криминала, от убийц и насильников?! Ты наивно думаешь, что Комитет изменил жизнь к лучшему, что нет проституции, наркотиков, подросткового алкоголизма и прочей шелухи сгнившего общества? Ты ошибаешься, болван! Не стану говорить тебе, скольких я убил за то, что они просто топчут здешнюю землю, намереваясь совершить зло. Я вижу намерение по глазам, но я не сужу, просто провожу профилактику. Твой сраный Комитет обязан таким, как я своим существованием и процветанием. Но сохрани в своём жёстком диске, - Крамир ткнул пальцем в лоб Лурье, - это не продлится вечно.

Иван Лурье вырвался из хватки Варда, поправил кожаный пиджак, едва коснулся очков, но сразу убрал руку, открыв нужную полку в столе. Присел на директорское креслице. Молча, оттуда он извлёк листок плотной бумаги, на которой виднелись синие полоски и какие-то буквы.

– В моих руках - чек. Сейчас я подпишу его на ваше имя. Сумму впишите сами, разумеется, в допустимых пределах. Несмотря на вашу выходку, я хочу продолжить сотрудничество. Возьмите, - Лурье протянул подписанный чек Крамиру.

– Мне приятно знать, что важным делом займётся такой человек, как вы. Правда, что вы были лучшим аналитиком АФБ?

– Не могу знать. Выполнял работу, получалось сносно.

– Вы, чёрт, давай перейдём с официального языка. Он так утомляет.

– Всё равно.

– Твои слова, они очень опасны для тебя, ты осознаешь это? Нельзя говорить подобное, тем более человеку, занимающему важный пост.

– Мне плевать на тебя и на твоё положение, Лурье! Зачем я тебе понадобился? Говори, или я пойду, обналичу твой чек и пропью его, пока меня не загребут в "зверинец".

– Оружие, которое переправлялось в "парк", было предназначено для какой-то определенной цели. Твоей прерогативной задачей станет установление смысла посылок. Я хочу, чтобы ты нашёл концы этой истории: кому, зачем и где понадобилось оружие, ну и остальные припасы. Орудие убийства попало в лапы зверей, что из этого может выйти, приходиться только фантазировать.

– Я знал, что твой уродский "парк" к добру нас не приведет.

– Устрани того, кто всё это затеял. Не хочу расхлёбывать кашу, которую не заваривал.

– Ты - паскуда, Лурье!
– Крамир, казалось, испытывал директора НИИ на прочность, - может, мне тебя послать на хер и действительно гульнуть на твои спонсорские ассигнации?

Лурье не ответил. Смотрел сначала куда-то в окно, на снежную улицу, затем в стол, на стену. Наконец, он поднялся, вышел из-за стола, приблизился к Варду в упор и врезал ногой под дых. От неожиданности, Крамир согнулся и получил, будто кувалдой, сокрушительный удар в челюсть. Крамир повалился на паркет, изо рта сочилась кровь. Ещё один удар в живот перевернул бывшего офицера на спину.

– Ты довёл меня, засранец!
– тяжеловесно прогремел Иван Лурье.

– Хамелеон чёртов, что-о-об те-е-б-я, - хрипел Вард, держась за живот, и отхаркивался кровью.

– По-другому тебя не урезонить. Понимаю теперь, почему твои сослуживцы мечтали о героической смерти своего коллеги на задании, - Лурье обтёр замаранные кровью пальцы полотенцем, налил стакан воды и опрокинул его залпом.

– Ахренеть, какая идиотская ситуация. Да, хамелеоша?
– снова простонал Вард и выплюнул выбитый зуб.

– Зато теперь мы играем в открытую, - к Лурье вернулся прежний, деловой и мягкий, тон голоса.

– Что ж сразу не сказал, гад?
– Крамир медленно поднимался на ноги, немного пошатывался и по-прежнему держался за правый бок.

– Не интересно потому что. Садись, - Иван придвинул чёрный стул Крамиру, тот уселся, переводя дух.

– Давненько я не получал так сильно.

– Вспомнил? Хорошо. Профилактика. Не помешает.

– Кого мне искать?
– сменил тему Крамир.

– Точно неизвестно. Есть догадки. Несколько лет назад в "город" поместили некогда видного политика, моего бывшего оппонента Роберта Градта. В "парке 300" он исполняет роль мэра, контролирует городские дела, распоряжается, в общем, там он официальная власть. Начни с него, он должен что-нибудь знать.

– Какой анималоид у старика?

– Ворон.

– Почему именно ворон?

–

Эмоциональность, внимательность, чуткость, хитрость. Другого для управленца и не надо.

– В чём минусы?

– Их мало. Не гнушается падалью. Наверно, единственное.

– Понимать буквально?

– Как хочешь.

– А крылья могут у него вырасти?
– Крамир подрыгал руками, но не взлетел.

– Не исключено, - улыбнулся Лурье, - Градт сидит на триутолане, так что ничего страшного увидеть ты не должен. Но помимо - сколько хочешь. Отправишься поездом. Завтра устроит?

– Пожалуй.

– Тогда ариведерчи.

Крамир Вард плёлся по заснеженному городу, порой утопая в невысоких сугробах. Его характер снова дал сбой - откуда Вард мог знать, что Лурье - один из "хамелеонов". Его гневная речь теперь казалась такой дурацкой, что хотелось бить себя по макушке, рвать волосы на голове, лишь бы забыть о позоре, пережитом в кабинете Лурье. Крамир считал себя сильным и подготовленным солдатом: утренние пробежки, три дня в неделю спортзал, здоровая пища, регулярный секс. И сегодня, когда Лурье стал по-канцелярски возить прожжённого вояку, непокорная кровь забурлила в нём, давая волю чувствам, экспрессии. Как он мог догадаться, что Лурье не такой, каким кажется всему народу ОФ? Директор "Нигмы" был выходцем из экспериментального элитного отряда разведывательного управления (ЭОРУ), в котором служили "подопытные крысы". Словосочетание, используемое завистниками, прижилось в армейском обиходе. На самом деле, солдаты ЭОРУ участвовали в совершенно новом на тот момент опыте внедрения комбинированных генов. На основе этих исследований позже Лурье создал научный институт, выбил деньги у правительства, набрал светлые умы генной инженерии и добился конвейерного использования иагизации - упрощённой относительно первичной процедуры. Солдаты, подобные Лурье, носили в своём ДНК как минимум три разных вида анималоидного гена. И чужеродные гены приживались, приносили плоды, играли без ошибок и сбоев на флейте органической архитектуры человеческой эволюции. Модифицированный диверсант мог менять голос, форму, цвет глаз, мышечную массу, характер, окрас волос в ситуациях, того требующих. "Хамелеоны" - позывные, присваиваемые каждому солдату ЭОРУ. Кто конкретно, поименно, состоял в том экспериментальном отряде, спустя годы узнать нереально. Неизвестна даже примерная цифра количества солдат. После нескольких рискованных, но успешных операций, казалось, проект расцветет и получит поддержку правительства. Вопреки надеждам, финансирование урезали и "хамелеонов" отпустили на вольные хлеба. Материалы были засекречены, некоторые уничтожены. Разумеется, Крамир знал об ЭОРУ, но не рассчитывал встретиться с его представителем, тем более не ожидал, что им окажется гениальный менеджер с туманным прошлым. Лурье разбирался в генах так же, как школьница в сопромате. За его широченными плечами осторожно тускнело военное прошлое. Однако, как оказалось, организатором Лурье стал отменным. Даже тот Остап мог позавидовать смекалке и находчивости бывшего солдата. К тому же, разбогатев, Иван Лурье подкупил многих людей в Комитете: платил за молчание - то есть отсутствие лишних вопросов, платил за лояльность, дружбу, по крайней мере, её видимость. Комитет поощрял все начинания своего любимца, и порой политики, перешёптываясь меж собой, приходили к удивительному выводу - Лурье всем по вкусу, он нравится народу. Лучшего директор НИИ не желал. Потому оппозиция, вялая и беззубая, лишь тяфкала, как болонка на слона, в результате успокаивалась, затихала и продолжала обиженно скулить.

Крамир гулял по снежному мегаполису. Людей было больше, чем обычно. Приближался новый год. Город украсили праздничной символикой, в крупных районах города поставили пестрые ёлки. Крамир никогда не считал себя оптимистом, но в новогоднюю пору, особенно перед самим празднеством, когда народ суетится, хлопочет, Крамиру становилось как-то по-особенному грустно и легко. Каждый человек, как бы его не покорёжила судьба, имеет право на сострадание и тёплые чувства. Мимо прошла женщина с ребёнком. Наверно, подумал Крамир, на каток торопятся, сейчас там аншлаг. Неожиданно, непринуждённо мысли отставного АФБшника сменились, уступая тёмный налёт неприятного раздражения, сладостному благоговению. Когда-то его отец и мать ходили с ним на каток, где он набивал себе шишки и синяки, потом мать на ночь мазала ушибленные места мазью, приговаривая о свадьбе и быстром выздоровлении. Удивительно, как способен меняться человек. Полчаса назад исходил гневной слюной, а теперь умиляется, смотря на счастливые лица людей. У Крамира давно хранилась мечта. Ею он ни с кем не делился, никогда. И сейчас в его чугунную, болящую голову пришла замечательная идея. Крамир выудил в кармане пальто мобильник, нашёл нужный контакт. Гудки - гудки - гудки, длинные, монотонные, больно противные.