Парк 300
Шрифт:
Первый день на новом месте.
Состав с новой волной нарушителей прибыл на конечную станцию. Открыли товарный вагон, из которого посыпались перепуганные полулюди, державшиеся за свои поклажи. Их построили в шеренгу, началась перекличка. Многих увели сразу. Как оказалось, они принадлежали к "знати" и должны были занять руководящие посты на каком-нибудь предприятии, или просто занялись бы работой в городе, избежав сурового климата заводских цехов. Другую партию долго инструктировали, потом раздали каждому ключи с брелоками, на которых были выбиты название улиц, номер дома и квартира будущего гражданина Парка 300. Среди новоприбывших в тот день оказался Аргун Ведев. В своём пальто, иссохший, без волос не только на лице, но и на всём теле, он был похож на больного, облученного радиацией, но по какой-то странной, никому не известной причине, до сих пор не умершего. Аргун забывал себя, точнее, не всегда знал, где он, а где Ариосто, его двойник, кто и когда начнёт говорить, и какими будут слова. Хаос поселился в голове бледного лысого и потерянного в пространстве человека. Как аутист, он расхаживал, наворачивая
– Твой ключ, бери и проваливай, ненормальный, - он толкнул Аргуна и тот рухнул в большую лужу. Поднялся, отряхнулся, но пальто безнадёжно вымокло. Тут же Аргун стянул ставшее тяжелым от воды пальто, оголив худощавое тело. Ребра торчали так, что, казалось, скоро они прорвут кожу. Скелет, обтянутый искусственной кожей какого-то слишком молочного цвета. Аргуна не выдала и его кевларовая рука. На ней толстым слоем лежал органически синтезированный кожный покров. Он немного отличался от родной оболочки Аргуна, но разница была не очевидна. Аргун заполучил кусок искусственной кожи ещё в Таиланде. Постарался тот француз, после усилий которого родился совершенно новый человек, точнее их было двое в одной модернизованной голове. А после Аргун расквитался с французом, распилив ему череп бормашиной и оставил умирать, захлёбываясь собственной кровью и мозгами, такими большими и гениальными. Аргун не мстил. Никому. Он просто раздавал тумаки, отвечая на обиды. Сначала был Йонг, затем учёный француз. Некогда громила, а теперь дохляк в пальто, со штанами на подтяжках, он просто хотел покинуть восточную страну и быстрее очутиться дома. Но ему помешали. "Зодиак" объявил охоту на убийцу Йонга. И Аргуну пришлось умертвить ещё нескольких крупных бизнесменов Бангкока, пока его не вывезли из страны на вертолёте. Поспособствовала "Триада". То была награда неизвестному бродяге, который оказал бесценную помощь враждующему клану. Аргун оказался дома, но быстро понял, что состоит в списке подлежащих иагизации субъектов. Подтверждением служили опечатанная съёмная квартира, увольнение из "пенсионного рейтинга", перекрытый доступ ко всевозможным каналам финансирования. Аргун понял, что Парк 300 стал его единственной возможностью для существования, местом пригодным для такого ненормального, каким он стал. Аргун подумал и решил, Ариосто согласился. Но для новой жизни необходим начальный капитал. Аргун связался с "Триадой" и наладил небольшой поток контрабанды из Бангкока прямо в столицу ОФ. Скопив достаточно, Аргун не стал тянуть. Смерть Бэна Си, задержание особо опасного преступника, инъекция анималоида и под луч... здесь обрывается то, что принято называть "содержанием предыдущей серии". В день иагизации Аргун снова убивал. Не специально, но с определенным умыслом, без сожаления, но не получая удовольствия. Хладнокровный и расчётливый, как все гениальные убийцы - Аргун не был таким, он просто исполнял всё грамотно, почти человек, не имеющий больше никаких благ, почти машина, но с сердцем, которое пока что бьётся по-настоящему.
Аргун смотрел в серо-черный потолок, украшеный плесенью и паутиной. Здесь не убирали лет сто, последний раз как раз перед очередным съездом КПСС. Аргун как-то неожиданно вспомнил прежнее время и ужаснулся. За последние пятьдесят лет заваривалось столько разной каши, что диву даёшься, как для неё хватало посуды. А порой и не находилось, и каша выплёскивалась за борт, пачкая красивую скатерть, купленную и постеленную заботливым хозяином всего пару дней назад. Хлипкую дверь снесло ветром. В однокомнатную халупу, доставшуюся Аргуну, вторглись Псы. Аргун не спеша поднялся со скрипучего дивана, совершенно голый, с испуганным лицом.
– Эй, даун, вот твой пропуск. Завтра в 9.30 будь на месте. Опоздание или прогул караются по закону "города".
Они удалились так же быстро, как и возникли - молниеносно и по-хозяйски нахально.
Аргун лениво облизал взглядом чёрные буквы, прыгавшие на сером листке плотной бумаги. "Промзона. Завод "ПР-Е 345". Цех N4. Быть в 9.30". Аргун скомкал листок и бросил на грязный пол. Потом уселся за стол и просидел так полчаса. Ариосто хотел писать стихи, Аргун никогда их не любил. Аргун не мог понять, каким образом этот горе-поэт очутился в его нашпигованной всякой дрянью голове. "Белая моль". Что означало это словосочетание? Аргун остался собой, он помнил друзей, врагов и знал, где очутился. Кошмаром свою жизнь в последние месяцы Аргун не считал, но она казалось ему очень странной, наверно даже, особенной. Ариосто говорил с ним, часто и всё стихами. Но Аргун понимал их, хоть и отмечал их безнадёжную паршивость. Из Ариосто не выйдет хорошего поэта, но только так он может говорить с людьми, не пугая их, не вводя в ступор и панику ирреальным цифровым изображением своей физиономии. Да, с помощью штуковин в своей голове, которая теперь болела чаще обычного, Аргун был способен проникать в места, к которым ни один хакер не доберётся. К тому же его собственное здоровье было перед глазами. В буквальном смысле. Это нравилось Аргуну. Он мог видеть структуру программы, устройства, словно архитектуру здания или лабиринт. Аргун слышал, что в АФБ существует специальный отдел, занимающийся вопросами кибербезопасности, и что деятельность людей, там работавших, напоминает его новые способности. Аргун владел своим телом наполовину, другая часть принадлежала Ариосто. И где он откопал такое дурацкое имечко? Ариосто стал другом, кем-то вроде брата, но странного, непознанного.
Аргун шарил по карманам в поисках болеутоляющего: снова разболелась голова. Одно успокаивало Аргуна Ведева - теперь он исцелён, никакая страшная, смертельная болезнь ему больше не угрожала, и даром, что побочными эффектами стали почти пятьдесят килограммов, потерянных за несколько месяцев, железная рука, обтянутая искусственной кожей, и какой-то Ариосто, взявшийся, чёрт знает откуда. Скорее немой наблюдатель, чем собеседник, таким чувствовал себя Аргун рядом со своим новым другом. Они не разговаривали, но могли. Ариосто был в ответе за убийства, которые Аргун не совершал. Никогда бывший спортсмен не поднял бы руку на беззащитного человека, поэт в его голове имел другое мнение. Кто чаще владеет телом? Конечно он, Аргун. Быть может, он ошибается? Точный ответ вряд ли возможен, тут даже высококлассный психолог запутался бы, в этом Аргун не сомневался. Прошёл час без движения за старым, неустойчивым столом на таком же древнем стуле. Ему нравилось рассуждать: о жизни, о мечтах, о смерти. Разумеется, рассуждал Аргун, но Ариосто соглашался с каждым словом, сказанным на сцене разума. И правда, сцена, а в зале - ни души. В такие минуты кажется, что твоё сольное выступление провалилось, что вот он - крах всему, но остаётся надежда, когда из самого дальнего угла слышатся звонкие хлопки, принадлежащие самому близкому для тебя созданию на данный, никем не замеченный, но такой важный момент. Аргун вернулся в своё тело, сейчас плотью владел только он. Осмотрел квартиру. Обязательным стал пункт
– Эй, чучело, ты из какого цирка или клетки вырвался?
Аргун не сразу заметил низкого паренька, который таращился на него откуда-то снизу карими, игривыми глазами.
– Ну, ты и клоун, братюня, я сказал, похож на сбежавшего из концлагеря. Тебя звать как?
Аргун только промычал. Речь к нему не возвращалась, а что-то написать мог только Ариосто, Аргун как будто забыл, как это делается.
– Ты немой, что ли, брат? Давай свою белую лапу, будем знакомы. Я - Рустам.
Аргун жестом показал, что не может говорить и кивком подтвердил предположение паренька. На вид этому смуглолицему брюнету было лет семнадцать, может меньше. Выходец из Далваза, он, как и все его земляки, выглядел старше своих лет.
– Ты из новеньких, верно? Сразу видно по твоей одежке и выражению лица. Ну и глазища у тебя. Белые совсем. Где зрачки то? Брр. Думаешь, что на другую планету попал? Не, я бы так не сказал. Что умеешь? Деньги нужны? Мне нравится, что ты мало говоришь, то есть вообще молчишь, в деле по любому собран, а?
– Рустам похлопал Аргуна по плечу, приподнявшись на мысках. Аргун непонимающе смотрел на своего внезапного знакомого, который так удачно подстерёг его и предлагал какую-то работу.
– Посмотри на меня. Джинсы, ветровка. Пока тут гулял, видел у кого-нибудь подобные? Могу точно тебе сказать, что не видел, а всё потому что я знаю, как тут устроиться, и не смотри на мой возраст, это ошибка многих людей. Они говорят, мол ты молокосос ещё ни на что не годный, ты не подходишь для того или другого дела, так что проваливай. Или ты мелкий, нифига не понимаешь. А я так думаю, если есть руки, пальцы, то любая шваль, сколько бы ей не стукнуло от роду, может найти пушку и спустить курок, прицелившись в какого-нибудь зануду. Иди сюды, если хочешь узнать подробнее, где можно неплохие бабульки поднять.
Аргун пошёл за парнем. Они свернули в какой-то дворик, узкий и тёмный, заставленный кучей низкорослых деревьев.
– Но вот моя тетя, если повезёт, я тебя с ней познакомлю, она разглядела во мне потенциал и доверила важную миссию. Да-да, ни слова не преувеличиваю. И у меня получилось. Ты извини, если так много базарю тебе невпопад, но ты должен понимать, что по-другому и в этом мире не проживёшь, кроме как всё время крутиться, чего-то придумывать. В общем искать ходы. Садись в машину, куда хочешь, не принципиально.
Они прошли ветвистый двор и выбрались на широкую дорогу, по которой изредка пробегали, как тараканы, маленькие, серо-коричневые машинки. Аргун увидел припаркованную неподалеку серебристую "Тойоту Камри" старенькую, кое-где побитую, но находящуюся в приличном состоянии. Аргун сел рядом с водителем, Рустам задорно прыгнул за руль, завёл двигатель, включил радио и тронулся с места. Машина ехала быстро, а на небе темнело. Приближалась долгая ночь. Аргун никак не мог понять, зачем он согласился поехать с этим нахальным мальчишкой, но что-то подсказывало видавшему виды мужчине, что так правильно. На завод он не собирался, перспектива пахать за станком каждый божий день его не устраивала. Аргун не чурался физического труда, но Ариосто был недоволен. Он как тот чёртик из пресловутой табакерки, выскакивал в моменты, когда Аргуну следовало принять судьбоносное решение. Но сейчас этот поэт-неудачник спал, забрав лишь в своё пользование навык чистописания. Аргун силился вспомнить, как выводить буквы, он мог читать, но писать ему не удавалось. Психическое расстройство, вызванное раздвоением личности. Не удивительно, что вторая личина Аргуна была хоть и бездарна, но тянулась в облака творческих совершений.