Парк-авеню 665
Шрифт:
Он направился к двери, и Чарльз испытал разочарование. Внезапно старший брат вернулся, сжимая что-то в руке.
— Если хочешь, сохрани это для меня, пока я не вернусь.
Чарльз жадно вытянул ладони, и Малкольм опустил в них серебряный брелок с эмблемой Йельского университета. Мальчик с обожанием посмотрел на брата, а затем упал на четвереньки, подполз к его ноге и запустил зубы в голень.
— A-а! Черт! Мам, слушай… — Малкольм грубо отпихнул Чарльза, и тот с рыданиями повалился на пол. — О господи. Ну все, все. Хватит, —
— Ты сделал мне больно, Чарльз, — сказала Джейн, стараясь придать голосу хоть немного уверенности. — Мне больно.
Мужчина тут же отступил в глубь комнаты, сконфуженный, и Джейн без труда вернулась к самому первому воспоминанию.
— Скоро к тебе приедет новый друг, — объяснила Линн, показывая Чарльзу фотографию Джейн. Малкольм сделал ее на одной из узких улочек квартала Маре. Девушка на снимке беспечно смеялась, светлые волосы развевались по ветру, словно флаг. Они тогда ходили в музей, а потом просидели несколько часов в ее любимом кафе с оранжевыми стенами, потягивая горячий шоколад и болтая обо всем на свете.
«Мы друзья, помнишь? — раздался издалека голос восемнадцатилетнего Малкольма. — Это значит, что ты никогда, ни в коем случае не будешь делать мне больно, а я не буду делать больно тебе».Между ними снова блеснул брелок.
Чарльз глубоко вздохнул, и Джейн чуть не расплакалась от облегчения, когда мужчина выудил из кармана штанов маленький серебристый овал.
— Мы с тобой друзья, а потому ты никогда не сделаешь мне больно — правда, Чарльз? Знаешь, прямо сейчас мне очень нужна твоя помощь. Давай мы сходим в мою комнату, и я подарю тебе что угодно в знак нашей дружбы — ну, как Малкольм. Хочешь?
Он смерил ее злобным взглядом и зашаркал к двери.
— Стой! Чарльз, стой! — придушенно пискнула Джейн. Тот вздрогнул, но так и не открыл дверь. — Видишь, меня привязали. Мне очень нужна твоя помощь. Ты можешь развязать эти узлы? Иначе… иначе я не смогу отдать тебе твой подарок.
Девушка чуть было не сболтнула «Иначе я не смогу отсюда убраться», но в последний момент сообразила, что в глазах Чарльза это не такая уж большая проблема. Затем Джейн снова внушила ему воспоминание о брелоке, оборвав картинку незадолго до того, как он укусил Малкольма.
К счастью, Чарльз проникся последней идеей. По крайней мере, он с готовностью вернулся к кровати. Тугие узлы были завязаны в самых невообразимых комбинациях, явно слишком сложных для понимания мужчины, но Джейн аккуратно направила его мысли — и через несколько минут уже с облегчением потирала ноющие запястья и лодыжки.
— Хорошо, — выдохнула она и повела его к двери. Замок оказался простым и легко поддался даже ее слабой магии, открывшись, будто по собственной воле.
Через секунду девушка была на свободе. Если, конечно, это можно было назвать свободой.
Глава 46
Джейн приложила ухо к двери, но в коридоре царила тишина, и девушка невольно порадовалась, что Линн не осталась послушать шоу. Она как можно осторожнее толкнула дверь — и все же чуть не подпрыгнула, когда та издала еле слышный скрип. В тишине, заполненной ее страхами, каждый писк казался истошным воплем. Однако Джейн так и не услышала ни шагов, ни голосов — и рассудила, что произведенный шум существовал по большей части в ее воображении.
Джейн
Девушку посетило искушение незаметно выскользнуть из комнаты, но совесть подсказала ей лучшее решение.
— Чарльз, — шепнула она, и голова мужчины повернулась, точно на шарнире. — Помнишь, что я говорила насчет подарка? Возьми любую вещь, которая тебе понравится, и возвращайся в свою комнату. Если мама застанет тебя здесь, она очень рассердится, — и Джейн для надежности наводнила его сознание самыми нелестными образами Линн.
Чарльз прошаркал в угол и взял маленькую плюшевую собаку, которую прислал девушке один из музейных поставщиков. Джейн кивнула, и ее сердце сжалось от боли, когда мужчина крепко прижал игрушку к груди.
— Вот так, хорошо. Теперь я выйду, а ты досчитаешь до десяти, хорошо? Досчитай до десяти и отправляйся в свою комнату.
Девушка просканировала его мысли, желая убедиться, что он верно понял указания, и с неудовольствием обнаружила там саму себя, снова привязанную к кровати. Только теперь это была кровать Чарльза, а на Джейн не было ничего, кроме трусиков. Девушка мягко внушила ему другой образ, более согласующийся с ее планами, но тут Чарльз одним прыжком пересек разделяющее их пространство и наотмашь ударил ее по щеке. Джейн отшатнулась. На одутловатом лице Чарльза изобразилось искреннее удовольствие. Девушка поспешно напомнила себе, что не может винить мужчину, — он сам не ведает, что творит.
— До десяти, — твердо напомнила она, потирая горящую кожу, и молча выскользнула из спальни.
Коридор был благословенно пуст, но Джейн показалось, что прошел добрый месяц, прежде чем она добралась до лестницы. Девушка выбрала служебный вход на тот случай, если Гунтер в кои-то веки бодрствует, но все равно перевела дыхание, только когда оказалась на улице.
Окружающее показалось Джейн цветной аппликацией: этот яркий чистый нормальный мир не имел ничего общего с шизофренической оргией, царившей в особняке у нее за спиной. Две полосы шоссе разделял ряд деревьев. На ветвях только-только начали проклевываться почки, и ветер тихо раскачивал голые, но уже предвкушающие весеннее буйство кроны. «Я свободна», — подумала Джейн, но едва ли сумела осознать этот факт. Девушка обхватила себя трясущимися руками, стараясь унять отчаянный стук сердца. Теперь я могу отправиться куда угодно, и они никогда…
— Джейн, — выдохнул ей в ухо знакомый бархатный голос, и она с трудом удержалась от вскрика.
Малкольм.
Девушка обернулась, но мостовая была пуста.
— Джейн, — снова позвал мужчина, и она лихорадочно закрутила головой, пытаясь определить его местонахождение.
«Просто садись в такси и убирайся отсюда!» — вопило ее подсознание, но девушка медлила. Что-то в голосе Малкольма заставило ее насторожиться. Джейн замерла на полпути между массивными каменными ступенями и обочиной, между свободой и опасностью, не в силах принять окончательное решение.