Парк Горького

Смит Мартин Круз Круз

Голодкину выстрелом разворотило лоб. Паша лежал в спокойной позе, с закрытыми глазами, уткнувшись красивым татарским лицом в разноцветный ворс, будто спал, летя на ковре-самолете. Ларец Голодкина исчез, кассета исчезла, Голодкина нет в живых.

Выходя на улицу, Аркадий видел, как милиционеры на лестнице передавали по цепочке из рук в руки коробки со спиртным, часами, одежду, ананас, лыжи. На память помимо воли пришло сравнение с муравьиной суетой.

9

Почти

вся Россия – геологически старая территория, сглаженная ледниками, после которых остались пологие холмы, озера да реки, напоминающие следы червей на мягкой земле. К северу от Москвы расположено все еще замерзшее Серебряное озеро. Все летние дачи вдоль его берегов были заколочены, кроме дачи Ямского.

Аркадий поставил машину рядом с «Чайкой», обогнул дом и постучал в заднюю дверь. В окне появился прокурор и помахал ему рукой. Через пять минут он появился в дверях в настоящем боярском обличье – в шубе и сапогах, отороченных волчьим мехом. От розового лица веяло здоровьем. Он, не останавливаясь, пошел вдоль берега.

– Сегодня выходной, – раздраженно бросил он. – Зачем приехали?

– У вас тут нет телефона, – ответил Аркадий, следуя за ним.

– Телефон есть, у вас нет номера. Стоите здесь.

В середине озера лед был толстый и матовый, а по краям тонкий и прозрачный. Летом у каждой дачи появятся площадки для бадминтона и яркие пляжные зонты. Ямской направился к небольшому сарайчику метрах в пятидесяти от дачи. Он вернулся с жестяным рожком и ведром гранул из рыбьей муки.

– Совсем забыл. Вы же, должно быть, в детстве тоже здесь жили, – сказал Ямской.

– Да, один сезон.

– Конечно же, такая семья, как ваша… Подуйте-ка, – и он протянул Аркадию рожок.

– Зачем?

– Дуйте-дуйте, – приказал Ямской.

Аркадий приложил к губам холодный мундштук рожка и дунул. Над озером эхом отдались звуки, похожие на крик диких гусей. Во второй раз получилось громче, звуки отдавались эхом от ив на той стороне озера.

Ямской забрал рожок.

– Уже слышал о вашем приятеле. Как его звали?

– Павлович.

– Да, плохи дела. И у вас тоже. Если этот спекулянт Голодкин был так опасен, надо было ехать вместе, и Павлович остался бы жив. Мне все утро названивали генеральный прокурор и комиссар милиции, у них есть мой номер. Не беспокойтесь, прикрою, если вы за этим приехали.

– Нет, не за этим.

– Да, – вздохнул Ямской, – за себя вы просить не станете. Ведь вы с Павловичем были приятелями, не ошибаюсь? И раньше работали вместе. – Он отвел глаза от Аркадия и посмотрел вокруг. Седой туман сливался с белыми стволами берез. – Прекрасное местечко… Приехали бы сюда, когда станет потеплее. С тех пор, как вы были здесь в детстве, для местных обитателей открыли отличные магазины. Сходим вместе, может, что-нибудь купите.

И супругу привозите.

– Их убил Приблуда.

– Погодите.

Ямской слушал шорох, раздававшийся из-за деревьев. Над ними цепочками взлетали дикие гуси и, набирая высоту, выстраивались острыми косяками. Самцы белые с черными грудками и головами, самочки серые. Гуси, часто махая крыльями, закружились над озером.

– Это Приблуда выследил и убил Павловича и Голодкина.

– К чему Приблуде влезать в это дело?

– В убийстве подозревается американский бизнесмен. Я с ним разговаривал.

– Как это вам удалось встретиться с американцем? – спросил Ямской и стал сыпать на лед рыбные катышки. Воздух наполнился громким гоготаньем и шумом крыльев.

– Так вы же и привели меня к нему, – стараясь перекрыть шум, ответил Аркадий. – В бане. Вы же, по вашим словам, внимательно следите за этим делом.

– Говорите, я вас к нему привел? Немыслимо! – Ямской рассыпал катышки замысловатыми волнистыми узорами. – Я бесконечно ценю ваши способности и, можете не сомневаться, сделаю для вас все, что могу, но не думайте, пожалуйста, что я вас с кем-то «свел». Я даже не хочу знать, как его зовут… Т-сс! – Он сделал Аркадию знак молчать и поставил пустое ведро.

Стая гусей вытянулась в прямую линию и гуськом опустились на лед метрах в тридцати от берега. Оттуда, поджав шеи, птицы настороженно следили за Ямским и Аркадием, пока те не отошли к сараю. Более смелые величественно заковыляли вперед.

– Красивые птицы, не правда ли? – сказал Ямской. – В этих местах они редкость. Обычно, знаете ли, они зимуют в районе Мурманска. Там во время войны я их и полюбил.

На лед опускалось все больше гусей, а вожаки, настороженно озираясь, двинулись к берегу.

– Они боятся лис, – заметил Ямской. – А у вас, должно быть, убийственные доказательства, коли вы подозреваете офицера КГБ.

– Мы предположительно установили личность двоих убитых в Парке Горького. У нас была пленка, где было записано, что Голодкин дал определенные показания о деловых связях этих двоих с американцем.

– Где теперь ваш Голодкин? И где ваша кассета?

– Ее похитили из кармана убитого Паши в квартире Голодкина. У Голодкина, кроме того, был ларец.

– Ларец… А существует ли он? Я просматривал протокол следователя об обыске, там никакой ларец не упоминается. И вы хотите обвинить майора КГБ, ссылаясь на кассету и ларец, которых нет, да на показания покойника. Кстати, Голодкин хоть раз упомянул майора Приблуду?

– Нет.

– В таком случае я отказываюсь понимать, о чем речь. Я разделяю ваши чувства, понимаю, что у вас горе – потеряли товарища. У вас личная неприязнь к майору Приблуде. Но выдвигать такие дикие и необоснованные обвинения! Не понимаю.