Парк
Шрифт:
– Зато здесь золото, - стучу его по лбу.
– Дал бы почитать что-нибудь свое.
– Тебе не понравится.
– Почему?
– Ты же традиционалист.
– Если человек любит Дюма, значит, он традиционалист?
– Если он любит только Дюма, то - да.
– Ну, что делать?
– развожу руками.
– Пишите лучше, будем любить и вас...
Наконец официант приносит какой-то огромный сверток - заказ Счастливчика. Забрав его, спускаемся на первый этаж, к гардеробу. Остальные уже внизу. Греют мотор и дышат воздухом...
Предусмотрительный Счастливчик поставил
Писатель продолжает обнимать меня. Сверток довольно тяжелый. Интересно, что закупил в таком количестве Счастливчик?.. Доходим до осевой линии. Справа возникает машина и несется прямо на нас.
– Что он делает?
– испуганно шепчет Писатель и, оставаясь на месте, отпихивает меня назад. Стараюсь не уронить сверток и, только когда машина застывает в нескольких сантиметрах от нас, окончательно понимаю, что пьян. Сверток, чуть было не выпавший из рук, занимает меня больше, чем машина, упершаяся в нас своим буфером. И только вид этой блестящей железки, чудом не переломившей нам ноги, доводит до моего сознания смысл происходящего. Именно в этот момент машина - желтые "Жигули" - дает задний ход, взвизгивая тормозами взвывает мотором и проносится дальше.
Лицо длинноволосого водителя, мелькнувшее в окне, кажется мне знакомым.
– Это она, - говорит Писатель.
– Кто?
– На заднем сиденье. Девушка, которая смотрела на тебя.
Вот теперь мне понятно, что за девушка смотрела на меня в ресторане!
Подбегает Алик с монтировкой в руке. Кричит что-то оскорбительное вслед желтому автомобилю.
– Это шутка, - успокаиваю я его.
– Они пошутили...
– - Знакомые, что ли?
– Да, знакомые.
Смотрит на меня недоверчиво.
– Это подлая машина.
– Удивительная все же способность у шоферов относиться к автомобилям, как к живым существам, знать их повадки, запоминать номера и приметы.
– Несколько таких... Устраивают гонки без тормозов...
– Как без тормозов?
– - Выливают жидкость, чтобы тормоза не действовали, и гоняют на спор... Чьи-то сынки...
Странные, однако, у нее друзья. Где же я видел эту желтую машину? От напряженного усилия ноют виски, но продолжаю рыться в памяти... Ну, конечно же, в день знакомства...
Они столпились на дне карьера вокруг какого-то прибора на треноге, издали похожего на фото- или киноаппарат, а "Жигули" желтели у самой кромки, как бы ведя за ними сверху наблюдение.
Не первая группа студентов проводила в карьере геодезические съемки, и ничего странного не было в том, что она пришла во двор с просьбой дать ей напиться: от жары плавился и капал с крыши кир.
Опорожнив кружку мелкими неторопливыми глотками, она подтвердила, что у них геодезическая практика, и ушла. Всего было сказано несколько слов, но осталось предощущение продолжения - что-то обещающее было в ее спокойном внимательном взгляде и лениво замедленных движениях. Чувство ожидания не проходило все дни, пока продолжалась практика; не прошло оно и когда, забрав свой прибор, студенты ушли с карьера.
Второе ее появление, в последний день, уже под предлогом прощания, и
Желтые "Жигули" без тормозной жидкости подтвердили опасения, возникшие при первой стычке с длинноволосой троицей,- кто-то из этих усачей имеет на нее права, причем серьезные. Слишком уж решительно себя ведут...
Счастливчик в ударе, он всегда в ударе когда встречается с
нами. Остановить его невозможно. Выносит из другой комнаты
жмурящуюся от света девочку и, подняв над головой, демонстрирует нам. .
– Видали что-нибудь подобное?! Красавица!
Нежно целует ее и передает матери, которая наблюдает за всем этим с ласковой усмешкой. Чувствуется, что каждое появление Счастливчика в этом доме - праздник. Его здесь любят и балуют...
Вернувшись из спальни, хозяйка задает нам тот же вопрос, что и жена Счастливчика тремя часами раньше, - не желают ли гости чего-нибудь еще в дополнение к тому, что уже на столе. Есть, например, чешское пиво и креветки.
Выражаем бурный восторг. ,
Счастливчик уже наполнил бокалы. Обняв за плечи хозяйку дома, он провозглашает за нее тост. (Вспоминаю, что несколько раз видел ее по телевизору в связи с успешным участием в каком-то международном конкурсе; несмотря на известность, она производит впечатление милого и скромного человека.)
– Я рад, что вы здесь, ребята, - говорит Счастливчик, и она с благоговением внимает каждому его слову.
– Мы обязательно должны были приехать сюда сегодня. Здесь, в этом доме, я бываю по-настоящему счастлив. Я хочу, чтобы вы об этом знали. И давайте выпьем за человека, который мне это счастье дарит.
Он поцеловал ее в лоб, прежде чем чокнуться с нами. И могу поклясться, что более счастливого лица, чем у нее в этот момент, я в своей жизни не видел...
Похоже, что сосед специально поджидает меня у ворот. Для вида он возится со своими голубями, но, заметив меня, сразу же оставляет их. Здоровается. Спрашивает, как дела, как работа? Потом, извинившись, переходит к основному разговору. Просит, чтобы я понял его правильно. Предупреждает, что говорит он имени всех соседей, которые любят меня, как сына.
Едва он остановил меня, я уже знал, о чем пойдет разговор. Но послать его к черту не могу: он искренне озабочен моим поведением, ребенком я сидел у него на коленях, и он совершенно трезв сейчас, хотя любит поддать.
Прикидываться дурачком тоже не хочется. Можно, конечно, повести себя так, будто не понимаю, о чем речь. Но надолго меня не хватит.
– Конечно, на вкус и цвет товарища нет, - продолжает он, - но все же не о такой невесте мечтала покойная мать.
Успокаиваю его, как могу, объясняю, что Вика не невеста, а просто знакомая, поживет несколько дней и уедет...