Парни из Билокси

Гришэм Джон

— Я так понимаю, что особого прогресса нет.

Старшина покачал головой. Он выглядел расстроенным.

— Нет, сэр. Боюсь, мы зашли в тупик.

— И как разделились голоса?

— Девять против трех. Так было вчера днем, и никто мнения не изменил. Мы тратим свое время впустую, и ваше, полагаю, тоже. Мне очень жаль, судья, но это бесполезно.

Олифант глубоко вдохнул и шумно выдохнул. Как и любой судья, он ненавидел подобные ситуации, потому что они означали фиаско — впустую потрачены сотни часов, теперь придется все начинать с начала. Он посмотрел на мистера Тредгилла:

— Благодарю

вас. Я предлагаю прерваться на обед, а в час тридцать мы соберемся снова.

— Да, сэр.

В половине второго присяжных привели в зал суда. Судья Олифант обратился к ним со словами:

— Мне сообщили, что вы зашли в тупик и не можете прийти к единому мнению. Я собираюсь задать каждому из вас один и тот же вопрос и хочу в ответ услышать только «да» или «нет». Ничего больше. Присяжный номер один, миссис Барнс, вы верите, что присяжные смогут прийти к единогласному решению по этому вопросу?

— Нет, сэр, — без колебаний ответила она.

У остальных присяжных сомнений в этом тоже не было, так что дальнейшие обсуждения оказались бы пустой тратой времени.

Судья Олифант, приняв очевидное к сведению, сказал:

— Спасибо. У меня нет выбора, кроме как объявить о пересмотре дела в связи с тем, что присяжным не удалось прийти к единогласному решению. Мистер Руди и мистер Бэрч, у вас есть пятнадцать дней для подачи ходатайств по окончании судебного разбирательства. А пока на этом все.

Глава 28

Через два дня после решения о пересмотре дела Джесси попросил судью Олифанта о встрече. Их офисы располагались на одном этаже по обе стороны зала суда, и они часто виделись, стараясь на людях не афишировать сложившиеся добрые отношения. Почти все их встречи организовывались через секретарей и вносились в расписание. Но больше всего обоим нравилось пропустить по стаканчику-другому бурбона в пятницу вечером, когда все уезжали на выходные.

Дождавшись, когда судья разольет по чашкам черный кофе, Джесси передал ему записку, которую нашел на лобовом стекле. На лбу судьи резче выступили длинные морщины, и он произнес, а потом повторил еще раз:

— Почему ты мне об этом не сказал?

— Я думал об этом и не знал, как поступить. Это мог быть обычный розыгрыш.

— Боюсь, что нет. — Олифант вернул записку и, нахмурившись, перевел взгляд на стол.

— Вам что-то известно?

— Я разговаривал с судебным приставом, как всегда делаю. Они многое слышат. Джо Нанцио был категорически против признания вины, он говорил об этом и во время суда, и во время перерывов. Его предупредили, чтобы он не высказывал мнения до обсуждения, но он продолжал утверждать, что считает обвинение несправедливым по отношению к Джинджер. Он с самого начала не собирался голосовать за ее виновность, и ему удалось перетянуть двух других присяжных на свою сторону.

— Выходит, он деньги все-таки брал?

— Более чем вероятно. — Он потер редеющие волосы и переменился в лице. — Я не могу в это поверить, Джесси. За неполные тридцать лет в должности я с таким сталкиваюсь впервые.

— Подкуп присяжных бывает редко, судья, но случается. Нас не должно это удивлять, учитывая, сколько вокруг преступников. Проблема в том, как это доказать.

— У тебя есть план?

— Да. Я не хочу настаивать на повторном рассмотрении

дела, пока Верховный суд не рассмотрит апелляцию по источнику опасности для окружающих. Если решение председателя «суда справедливости» будет утверждено, я не отстану от Джинджер, пока не верну ее в зал суда с коллегией присяжных. Но прежде я напугаю до чертиков Джо Нанцио.

— Двое других — Пол Дьюи и Чик Хатчинсон. Но я этого не говорил.

— Как всегда, ваша честь, я ничего от вас не слышал.

* * *

Объявление о пересмотре дела успокоило Стрип, как мартини с джином. «Карусель» по-прежнему была открыта. Джинджер в суде утерла всем нос, вышла на свободу и вновь оказалась в своем офисе. Крутой окружной прокурор со всеми его громкими обещаниями сдулся, став очередным потерпевшим фиаско реформатором.

Через несколько дней девушки легкого поведения снова вернулись на работу, предлагая услуги только «членам клуба».

Стофер сообщил Джесси, что сразу после суда все закрутилось, как будто кто-то щелкнул выключателем. Он слышал, что в других клубах установили игровые автоматы и столы и потихоньку открыли казино.

За три месяца работы в «Красном бархате» Стоферу удалось хорошо зарекомендовать себя и добиться повышения. Он начал уборщиком с неблагодарными обязанностями являться на рассвете, чтобы вымыть полы, протереть столы и стулья, убрать осколки разбитых бутылок и брошенные на пол банки. Он работал по десять часов шесть дней в неделю и уходил перед наплывом публики в «счастливый час». Он не пропускал ни дня, никогда не опаздывал на работу, мало говорил и старался как можно больше слушать. Через месяц, когда уволились два повара и людей стало не хватать, его перевели на кухню.

Ему платили наличными, и, насколько ему было известно, никаких записей о денежных выплатах ему не велось. Менеджер спросил, есть ли у него судимость, и он сказал, что есть. За угон автомобилей. Менеджера это ничуть не смутило, но Стофера предупредили, чтобы он держался подальше от касс. Он вел себя тихо, не высовывался и работал сверхурочно всякий раз, когда об этом просили. Он нашел в библиотеке книгу по искусству составления коктейлей и запоминал рецепты, виды спиртного и напитков, хотя такие знания редко требовались в «Фокси». Он не заводил на работе друзей и в личную жизнь никого не впускал.

С ним не делились сплетнями, и у него не было доступа к инсайдерской информации, представлявшей интерес. Однако Джесси был доволен его прогрессом и велел продолжать в том же духе. Очередной целью Стофера было как можно быстрее попасть за барную стойку, где возможностей узнать что-то важное имелось гораздо больше.

* * *

Для своей новой роли Джин Петтигрю облачился в брюки, мятый темно-синий блейзер и остроносые ковбойские сапоги — ансамбль, в котором он никогда бы не решился появиться в офисе. За четыре года работы в качестве партнеров Джесси они с братом Гейджем провели в самых разных залах суда намного больше времени, чем основная масса юристов их возраста. Они по-прежнему боролись со страховыми компаниями и обычно одерживали победы. Братья оттачивали свои профессиональные навыки и, благодаря тому что Джесси постоянно подгонял их, приобрели репутацию агрессивных судебных адвокатов.