Парни из Билокси

Гришэм Джон

Они потягивали напитки, дымили сигарами и всячески поносили Джесси, что было вполне ожидаемо.

— Ты нашел ему соперника? — поинтересовался Лэнс.

Бэрч с удрученным видом вздохнул и, покачав головой, ответил:

— Нет, и мы досконально изучили всю коллегию адвокатов. Сейчас в округе Хэнкок семнадцать адвокатов, в Гаррисоне пятьдесят один, в Стоуне одиннадцать. По крайней мере, половина из них не может быть избрана из-за возраста, состояния здоровья, расы или пола. В нашем штате никогда прокурором не были ни женщины, ни чернокожие. Сейчас не тот случай, чтобы становиться первопроходцами.

Большинство остальных не наберут и десяти голосов из-за некомпетентности, пьянства или тупости. Юридической практикой занимается немало паршивых овец, уж поверьте. Около дюжины адвокатов трудятся в крупных фирмах и зарабатывают кучу денег. Мы сократили список до трех молодых юристов, парней, которые могут преуспеть в политике и нуждаются в стабильном доходе. В прошлом месяце я вскользь намекнул об этом каждому из этой тройки. Ни один не выказал никакого интереса.

— А как насчет Рекса Дубиссона? — спросил Лэнс.

— Он отказался. Рекс обзавелся хорошей клиентурой, зарабатывает деньги и не скучает по политике. К тому же он не забыл, как в прошлый раз ему надрали задницу. Он считает Джесси Руди самым популярным юристом на Побережье, непобедимым соперником. Таково сейчас общее мнение.

— Ты говорил ему о деньгах?

— Я сказал Рексу, что на его предвыборную кампанию будет выделено пятьдесят штук плюс по двадцать пять наличными в год в течение четырех лет. Он отказался без колебаний.

Подняв, будто прилежный ученик, руку, Хью произнес:

— Можно задать вопрос?

Бэрч молча пожал плечами и выпустил облако дыма.

— Ладно, мы же говорим об избрании нового окружного прокурора, верно? Если предположить, что мы заплатим кому-то за участие в гонке и этот человек победит… Но выборы-то состоятся в августе. А суд — в марте, через три месяца. Какой прок в новом окружном прокуроре после окончания судебного разбирательства?

Бэрч улыбнулся:

— В марте никакого суда не будет. Я еще потяну время. У меня в рукаве припасена пара-другая козырей.

После долгой тяжелой паузы Лэнс спросил:

— Не поделишься с нами?

— Сколько тебе лет, Лэнс?

— Какое это имеет значение?

— Ответь, пожалуйста.

— Пятьдесят два. А тебе?

— Это неважно. Ты уже в том возрасте, когда может болеть сердце. Сходи к Сайрусу Нэппу, кардиологу. Он, конечно, шарлатан, но сделает все, что я скажу. Пожалуйся ему на появившиеся после ареста боли в груди, головокружение, усталость. Он выпишет тебе несколько рецептов. Купи лекарства, но не принимай.

— Я не стану выдавать себя за больного, Джошуа, — отрезал Лэнс.

— Разумеется, нет. Ты готовишь почву, получаешь подтверждающие бумаги и весомый аргумент для того, чтобы держаться от присяжных подальше как можно дольше. Сходи к Нэппу, не откладывая. Потом через несколько дней, когда будешь в офисе, почувствуешь боль в груди на глазах у Невина и Хью. Кто-нибудь из них вызовет «Скорую». Нэпп отправит тебя в больницу, где продержит несколько дней под наблюдением, проведет всевозможные обследования, тесты, и все будет задокументировано. Потом он отправит тебя домой для восстановления. Ты видишься с ним раз в месяц, он выписывает еще лекарств, ты говоришь, что постоянно испытываешь стресс и опасаешься, что тебя хватит удар. Когда до суда останется

пара дней, я попрошу еще одну отсрочку, ссылаясь на ухудшение твоего здоровья. Нэпп обеспечит письменные, а может, даже устные показания под присягой. Он скажет все, что потребуется. Руди, конечно, будет снова возражать, но ты не можешь предстать перед судом, пока лежишь в больнице.

— Мне это не нравится, — сказал Лэнс.

— Меня это не волнует. Я твой адвокат и отвечаю за твою защиту. После сегодняшнего утра и этого дерьма с Хаберстро ты уже почти за решеткой. Все плохо, Лэнс, так что делай, как я говорю. У нас нет выхода. Начни притворяться больным. Ты когда-нибудь обращался к психотерапевту?

— Нет, нет, перестань, Бэрч. Я не могу этого сделать.

— Я знаю одного парня в Новом Орлеане, настоящего психа, который специализируется на лечении психов. Как и Нэпп, он скажет что угодно, если ему хорошо заплатить. Он проведет психологическую экспертизу и представит заключение, которое до чертиков напугает любого судью.

— О чем? — прорычал Лэнс.

— О том, что у тебя поехала крыша после того, как тебе предъявили обвинение и арестовали. Стресс, страх, ужас перед тюрьмой сводят тебя с ума. Ты можешь слышать голоса, галлюцинировать и все такое. Этот парень официально подтвердит, он собаку на этом съел.

Лэнс хлопнул ладонью по столу и прорычал:

— Черт возьми, Бэрч! Я не стану прикидываться психом! Я пообщаюсь с Нэппом, но с психиатром — никогда!

— Ты хочешь в тюрьму?

Лэнс глубоко вздохнул, и морщины на его лице разгладились. Он криво усмехнулся:

— Нет, но все это не смертельно. У меня в тюрьме есть друзья, и там люди выживают. Я смогу вынести все, что мне присудит штат, Бэрч.

Все трое с виски в руках помолчали и сделали по большому глотку. Хью улыбнулся отцу и восхитился его стойкостью. Это был настоящий поступок. Никто в здравом уме не сказал бы, что тюрьма Парчман «не смертельна», но Лэнс считал именно так. Хью с отцом уже начали обсуждать перспективы бизнеса, если Лэнса закроют на несколько лет. Хью был уверен, что сможет им управлять в отсутствие отца.

Лэнс в этом сомневался.

Бэрч задумчиво выпустил еще одно облако дыма и сказал:

— Моя задача — уберечь тебя от тюрьмы, Лэнс. Мне такое удавалось около двадцати лет. Но ты должен делать то, что я говорю.

— Там будет видно.

— Значит, можно протянуть до выборов, я правильно понял? — уточнил Хью.

Бэрч улыбнулся и посмотрел на Лэнса.

— Это, сэр, зависит от пациента.

— Но выборы не имеют значения, если наша лошадка не участвует в гонке, — констатировал очевидное Нолл.

— Мы найдем нужного человека, — заверил Лэнс. — На свете полно голодных адвокатов.

* * *

На протяжении десятилетий ФБР не проявляло особого интереса к печально известной преступной деятельности в округе Гаррисон. Причин тому было две: во-первых, преступники нарушали законы штата, а не федеральные; а во-вторых, Фэтс Боуман и его предшественники не хотели, чтобы федералы совали нос в их дела и могли в итоге прознать об их продажности. У ФБР имелось достаточно работы в других местах и мало желания создавать новые проблемы в штате, в котором их и так не привечали.