Парни не плачут
Шрифт:
– Ты как там? – спросил Том, услышав неопределённые звуки, исходившие от свернувшегося калачиком паренька. Он сел и вытянул руки, грея их над наскоро построенным «скаутским» костром. Чёрт… в этой пустоши веток не добудешь… сухим торфом надо было разжигать, да разве тут возьмёшь торф?Он вспомнил отца, который учил его пользоваться зажигалкой в возрасте девяти лет. «Ты уже большой! Я обещал тебе как-то, что мы соберёмся за домом и покурим сообща, но ты подумай, как обращаться с этой штукой… я не хочу, чтобы мой сын прослыл сопляком!» Он умер от рака лёгких, и в тринадцать лет пацан оказался оторван от привычного… уехал из штата Невада вместе с матерью. Золотые деньки кончились. Он бегал из дому, а потом молча выслушивал нотации и принимал побои. Может, это его и закалило… Том сощурил глаза. Он прослыл тихим, едва ли не
– Да нет. Всё O’K. Разве что поджилки трясутся…
– Чего это?
Брэндон тоже сел, расставляя колени и обхватывая их ладонями.– От неожиданности.
– Ты не смахиваешь на труса. Всё не так страшно… Домой пешком доберёмся. Или автостопом… поутру. Лучше глянь, – лезвие складного ножа блеснуло в сполохах огня. Парень фыркнул. – Не балуешься этим, нет?
– Как это?
– Бродяга! Смотри. – Том засучил штанину, и Брэндон невольно потянулся к нему, стараясь разглядеть, что собирается продемонстрировать случайный попутчик. Пересекающиеся шрамы шли от щиколотки к голени… Он приподнял футболку. Чёрт! Дерьмо весёлое… Он что, побывал в паре автокатастроф? На переломанного калеку тихоня не похож…Правда, что рубцы мужчину украшали, но этого было чересчур, и выпитое с ним напару пиво мерзко поползло к горлу. – Вот так баловаться. Я один раз прострелил себе плечо, а вину свалил на другого… кучу баксов огрёб от службы соцобеспечения. После этого стал ненавидеть пластическую хирургию… всего залатали, мерзавцы. Было красиво… как паззл. Пырнись!
– Пожалуй, я слабак по сравнению с тобой. – пробормотал Брэндон. Сговорились они все сегодня, что ли, проверять его нервы на растяжку? Дьявол… Нож в потёмках казался головой ядовитой змеи… Хорошо, если приятель применяет насилие только в узком кругу друзей. А если нет?!
– Шучу, дурак! – Том расхохотался, и он выкроил из себя улыбочку-другую. Костёр весело потрескивал обломками полена, которое они отыскали в потёмках. – Просто это… единственный способ вытерпеть долгий срок. Сидишь в камере, в покер играешь… я полжизни шлялся по тюрьмам. Джон тоже дока в этом деле, только он многовато пьёт…
– Из-за этого он нас здесь бросил?
– Что ты имеешь в виду? – непонимающе тряхнул светлыми патлами Том. Брэндон затянулся сигаретой, глядя на пляшущие отсветы огня. Страхи потихоньку таяли в дыму, лесенкой поднимавшемуся к небу.
– Я не хотел его обидеть, и… не думал, что мы здесь застрянем. Всё-таки получилось неудобно.
– Вот что я тебе скажу, брат. Я ж его знаю давным-давно. Когда мать сдала его в ясли, он бегал с игрушечным пистолетом и обзывал воспитателей «засранцами». Он кажется крутым, а в реале – слабак. Дай сигаретку. – он спрятал нож в задний карман брюк. – Будь я воякой, устроил бы третью мировую…
– Идея неплоха.
– Правда?
– Да, сэр. – спародировал свои же интонации Брэндон, ложась обратно. Живым человеком быть не так-то легко… факт. Кто кажется счастливым, тот и выигрывает… Будучи мужчиной, он твёрдо стоял на своих двоих, и сдаваться не собирался. Вперёд увлекали линии высоковольтных проводов…
… Ещё в школе его шпыняли за то, что он всё делал не так. Протестовал, когда его заставляли носить форму… был левшой и милым обаяшкой. Ты кто, прах тебя разбери? Джон Мария Иисус, и не смотри на меня этими гляделками. Ты носишь длинные волосы, а я – брюки, и ещё неизвестно, кто из нас прав… Выбраться из стога сена, оперённому, как птенцу – заняться в нём любовью… травинки колются… Чепуха всё это. Чепуха, потому что мышеловки уже расставлены… С этой жизнью в запарке легко заработать местечко на небесах. Столько конфликтов с законом в два дня – это слишком. Пока он тусовался в Фоллз-сити, в Линкольне уже наверняка выдвинули гору обвинений в незначительных преступлениях. Тюрьма пока кажется– Брэндон!..
Полторы недели, как Брэндон.Он широко улыбнулся.– Привет. – спортивная куртка шла ей не меньше, чем королевское платье… наверное. Лана шагнула в прихожую, легкомысленно запустив сумкой в платяной шкаф. Обстановка в маленьком домике была ей привычна. – Я помешала?
– Да нет… я тут один, – он развёл руками, жалея, что под ними нет «хлеба-соли». Эх, чтоб ещё глаза так масляно не блестели!..
– Уже знаю, что один. Все девчонки с фабрики об этом трещали… Кошмар. – она засмеялась. – Кэндис, вроде моей мамочки, наказывала не шалить… Она за тебя замуж хочет. Прибьёт, если узнает, что я тут была…
– Клёво. Я не скажу… – могу я рассчитывать на взаимность и пригласить вас на танец?..
Приятное волнение было вроде того, что раньше заставляло его делать глупости…– После работы – худо, замоталась я совсем, и нужно было повидать хорошего человека. Дай я помыть руки схожу, – убрав локон за ухо, Лана прошла рядом с ним, втиснув ему в руки стакан с кофе. Он быстро выдохнул. Харизматическая невинность, когда проще безнаказанно строить глазки, уже не срабатывала… Из ванной, где он недавно принимал душ, донёсся возглас. Брэндон, чтобы не запрыгать радостно, отнёс горячий напиток в комнату.
– Э-э… Поверить не могу, что ты работала сегодня ночью! Такие непутёвые были сутки…
Снова появившись в дверном проёме, Лана взглянула на него. Коротко… и, пожалуй, оценивающе.– Такое иногда бывает. Чувствуешь потом себя, правда, как сомнамбула… – она почти упала на диван, не стесняясь показывать усталость… Не пройдёт этот номер, девочка. Разве вас жалеют окрестные парни? С чего данный экземпляр должен выслушивать всё, что ты ему наплетёшь?Ехидный внутренний голос суфлировал – с того, что это он заставляет меня наводить по десять слов в секунду… я волнуюсь. О Господи! Святые угодники!– Тяжело приходится.
– Кофе принести? – он сел рядом, и Лана не стала отодвигаться. Она крепко запуталась в уютной сети его присутствия…
– Нет, спасибо. Покупного я уже хлебнула, а турка у Кэндис никуда не годится…
– Это надо исправлять… – он опёрся рукой на валик дивана. – Знаешь… мне надо уехать в Линкольн на пару дней. Кое-что там доделать.
– Так ты уезжаешь? – разочарование было искренним; Лана почувствовала себя едва ли не обманутой. Её надежда на лучшее обретала материальные очертания; парень жил, двигался и дышал одним с ней воздухом… дарил ей замечательную возможность доказать, что не только в этой забытой Богом дыре случаются чудеса.