Парни не плачут

Пирс Кимберли

Кровь брызнула на стену. Хрупкое тело конвульсивно дёрнулось в его руках. Джон первый раз в жизни вышиб кому-то мозги… он отбросил от себя оружие, выпустил обмякшего мальчишку. Его кривая ухмылка завяла. Лана поражённо затихла… Парень бросился на колени, провёл ладонью по волосам своей жертвы, нашёл рану и начал зажимать, будто надеясь в секунду вылечить, собрать кусочки кости воедино… Он думал, что Брэндон встанет, улыбнётся ему или нахамит… да всё, что угодно, лишь бы он был жив… Но звёзды недостижимы. А сны кончаются. Быстро и катастрофически… Онумер. Кэндис

зарыдала в голос. Том подобрал пистолет с ковра и тоже выстрелил. Девушка упала, как подкошенная. Из-за её плеча, неловко переступая, вышел Коди. Он плакал, повторяя интонации только что убитой матери. Том развернулся, почти не соображая, что делает. Он помнил только одно – что нужно убрать свидетелей. Ему показалось, что Брэндон ещё дышит. В его руке блеснул выкидной нож, лезвие угрожающе пропороло воздух… Раненых нужно добивать, своих ли, чужих. Том зарезал его и выпрямился с чувством выполненного долга. Освобождаясь от ступора, в который её вогнала увиденная кровавая баня – Лана с криком бросилась на светлоголового парня и оттолкнула его. Она царапала Тома, замахивалась и кричала… что именно, она потом не помнила. Она стремилась защитить того, кому уже нельзя было помочь. Том упал лицом в ковёр, вскочил на ноги и выругался. Девушка обняла застывшее тело, не замечая, что пачкается в крови. Вряд ли она осознавала, что грозит ей. Прогремел ещё один выстрел… Разбилось стекло, всхлипнуло и упало вниз сотней маленьких осколков. Джон дрался с Томом, напарником, который вышел из повиновения.

– Отстань от неё!.. Уходим отсюда! – он заломил ему руки. Мощным ударом отбросил в сторону. Потом повернулся к Лане, которая тоже могла погибнуть. Крови было слишком много, она собиралась в лужицы и текла к его ногам…

– Бежим!..

– Бежим…

Джон выстрелил ещё раз. Ему уже нечего было терять. По свитеру Брэндона расползалось ещё одно тёмное пятно… Убийцы покинули дом и выехали на шоссе. Остановившись у реки, они выбросили оружие и перчатки в воду, а затем спокойно вернулись в Фоллз-сити. Мальчишка… Высокого роста, худой. Он был миловидным, с хорошими манерами. Он ходил по барам в компании местных парней, играл в карты и бильярд, пил виски, мягко улыбался на сальные шуточки о женщинах, дрался, болтал о машинах, пользовался мужским туалетом, даже брился… Брэндон Рэй Тина. Он умер. Он умер, и она ощупывала руками его бездыханное тело, как слепая… не в силах поверить. Иней покрыл траву, машину, детские качели… Облака медленно, но верно окрашивались розовым с оттенками жёлтого. Пришло новое утро. Она помнила звуки кантри. Она больше не была подавленной или испуганной. Она просто лишилась всего… при одном грохочущем звуке, отнявшем у её любовника жизнь… У неё задрожали губы – и она плотно сжала их. Слёзы кончились. Наступила безысходность. Она так и не смогла ему помочь… Покойся в мире, Брэндон. Я люблю тебя, друг… Я люблю тебя… Я… Мать

увела её. Какой бы она ни была, она осталась её матерью. Она заботилась о Лане. Она даже смогла проснуться в пять часов утра, приехать в Гумбольдт и увезти дочь с места преступления… Всё, что девушка уносила с собой – это клочок бумаги и серебряное колечко, которое соскользнуло с её руки во время занятия любовью… Она нашла их в его карманах. Она обнимала его так, будто надеялась воскресить. Но он не шевелился. Он больше никогда не засмеётся, не посмотрит на неё, не наградит ласковым словом. Сказка кончилась. … «Дорогая Лана! Если ты читаешь это письмо, значит, я нахожусь достаточно далеко. Во всяком случае, уже на дороге к Линкольну. Честно говоря, я немного боюсь того, что должно произойти – как, наверное, и ты… Ты была полностью права – Мемфис кажется близким, если ехать по большому шоссе, среди огней, похожих на парное молоко. Мы туда доберёмся, рано или поздно. А пока я поймаю кого-нибудь, и поеду домой… Я не убежал, ты не думай. Я буду ждать тебя. Всегда. Брэндон.» Яркие лучи наискосок перерезали лицо, как остриё шпаги из литого серебра. Размытые контуры фермерских домиков и придорожных заправок покорно уходили назад, провожая её неопределённым чувством тоски – словно приятельские собаки, свернувшиеся клубком у порога. Она чуть сильнее сжала холодный ободок руля – кольцо врезалось в палец… Ей его принёс коротко стриженый мальчик в нелепой ветровке, скрывавшей небольшого размера крылья – то, что сверкающую штучку он попросту спёр у продавца в супермаркете, не считалось. С ним можно было быть собой, потому что он умел стряхивать с плеч заботы и конкретность осязаемой городской пустоты, был лёгким и ненавязчивым – как и положено быть истории с печальным концом. Разве с каждым можно было сесть на траву, прикуривая от колеблющегося огонька зажигалки? Он был красивым, как тонкий ивовый прутик ранней весной, как поцелуй свободы – единственный и запоминающийся. Господи… Скрипучий голос, читающий выдержки из протокола, безумно раздражал – но сколько раз она его слышала… он даже во снах приходил. «Джон Лоттер был признан виновным в двойном убийстве с отягчающими обстоятельствами, и приговорён к смертной казни. Сейчас он дожидается исполнения приговора в тюрьме для особо опасных преступников. Подаёт апелляции… Марвин Томас Ниссен, соучастник Лоттера, находится в исправительной колонии штата, имея согласно вынесенному вердикту три пожизненных срока. Вердикт в отношении подсудимого был смягчён в связи с его помощью следствию… Брэндон Тина (Тина Брэндон): 1972 – 1993…» Мотор машины равномерно гудел, спидометр безразлично качал красной стрелкой на пометках с милями… Дорога убегала вдаль. Её разграничивала белая полоса, отделяя прошлое от будущего, сегодня от завтра, безнадёжность от нежности, яркость – от пустоты… Память была недолговечна – забыть, убрать прошлое на дальнюю полку в архиве, чтобы не царапало по сердцу… Жители Фоллз-Сити, штата Небраска, оставались в своих домах, даже не думая о том, куда в конечном итоге приведёт их разметка, по которой только и стоит идти, если хочешь жить… Они не помнили, они не желали. Что по этому поводу думала Лана Тисдейл… никто не знал. Она ничего не сказала…