— Парня заказывали? — Нет, я заказывала пиццу!
Шрифт:
— Случайно, наверное. Мы же решили погонять, ветер, ну и… — строю я теорию. — Больше ведь нет их? — обеспокоенно смотрю я на него.
— Нет, я не вижу.
Повисает тяжёлая тишина.
— Времени много, спать пора ёжикам, — Стефан решает выкрутиться из этой ситуации первым. — Я завтра буду собирать вещи, попрощаемся нормально.
— Когда ты хочешь уехать?
— Утром. Я рано поеду за вещами в гостиницу, чтобы ни на кого не натолкнуться ненароком. Особенно, не хочу на Деймона натолкнуться, — смеётся он. — Я приеду, попрощаюсь
— Что? Куда ты летишь?
— Во Францию. Мне там лучше. Америка всё же не моя страна. Так себе здесь.
— Эй, — возмущаюсь я. — Я как бы люблю эту страну.
— Ахах, да, точно.
Странно, что он уезжает, раз признался в любви. Теперь я точно уверена, что это он из жалости ко мне сказал. Другого варианта просто не может быть.
— Что же, до утра, — говорит он напоследок и проходит мимо меня. Я тяжело выдыхаю.
Боже, что же мне делать?!
***
Сейчас я могу только лежать и думать о том, как же я влипла. Серьёзно. Мне хочется залить эту подушку слезами просто потому, что не хочу больше обходиться без Стефана. Уже час ночи, но сна ни в одном глазу. Я лежу так уже часа два точно. Воспоминания тревожат мою голову, постоянно посещая её. Я не знаю, что я буду делать. Правда не знаю.
Удивительно, как человек может стать близким тебе.
Я так и вижу заголовок «„Они стали близки слишком быстро“.
Мне уже даже жарко становиться, хоть и сплю в одном нижнем белье. Приходиться встать с постели и попытаться открыть окно. Хоть на чуть-чуть его приоткрыть. Мне нравится в этой гостинице, хоть она не такая по великолепию как та, в которой нас разместили (во второй раз) Деймон и Кэтрин. Впрочем, Стефан не сильно мучился с выбором, просто сказал, что в этот раз мы переночуем здесь. А мне и всё равно.
На большом удобном кресле валяются мои вещи: джинсы, майка и балеро. Я останавливаюсь около кресла, не решаясь ни идти в постель снова и мучиться от мыслей, ни сесть в кресло. Самое интересное, что тут телевизора нет, моих личных вещей тоже, то есть мне вообще нечем заняться!
Мне вот непонятно, почему он не хочет остаться. Если даже у него не вышло воссоединить меня с Деймоном, то почему сразу нужно уезжать? Стефан так сильно сегодня поразил меня, что мой мозг стал работать слишком медленно. Он не спрашивал меня, хочу я ли, чтобы он уезжал.
И только ночью в мою голову приходят светлые мысли. Почему Стефан не интересуется моими желаниями вообще? Я как бы плачу. Точно, он ведь не сказал, сколько денег уже надо. Стоит напомнить при случае… Только бы из головы в очередной раз не вылетело! А то начал он про этих ёжиков, я и забыла. Легко умеет запутать меня, так что я остаюсь с ватной головой.
Грустно всё же. Что он просто так собирается уезжать. Стефан поставил меня перед фактом своего отъезда…меня не спрашивал.
„Мои глаза ещё раз вглядываются в его лицо. Густые брови, изумрудные глаза, идеальный благородный нос, чувственные губы…на его фото
Я не знаю, в кого влюбилась. В образ, который придумала, или же в реального человека?!
»- Тяжела участь писателей, а? — серьёзно спрашивает Стефан, повернувшись ко мне лицом, заставив снова остановить взгляд на его благородном лице. Только посмей поменять внешность! Я тебе поменяю.“
»– И потом подумай: один вечер, и мы больше никогда не встретимся. Может быть, услышим друг о друге, но не увидимся, этот город огромен“.
Никогда…. Никогда не встретимся. От этой мысли грудь сдавило так, что я ощутила физическую боль.
Воспоминания стали мелькать перед глазами. Непрошенные воспоминания.
»- Девушка, вам плохо?
Я держусь за живот и смотрю в пол, чувствуя, как сильно внутри меня больно.
Мне еле-еле удаётся слабо кивнуть. И вот я уже падаю.
Лишь сильные руки на моей талии заставляют немного очнуться.
— Где вы живёте?
Я не могу ничего выговорить. Это так непривычно. Чувствовать такую слабость. Всё тело онемело, я не ощущаю конечностей. Шок. Слишком сильный шок.
— Корпус…первый от… главного учебного здания…
Чудо, что я вообще что-то сказала.
А дальше я чувствую, как меня подхватывают на руки, когда я окончательно ослабеваю и падаю в обморок.
— Врача?
Мне удаётся окончательно разлепить веки только тогда, когда я нахожусь в своей комнате.
Я тут же вижу его лицо.
— Я в какой-то степени тоже врач, но могу предложить только нашатырь.
Моя голова изнутри похожа на разорванную, потому что чувственное восприятие разнится.
То мне в глаза попадают его губы, то глаза, то брови, то нос. Резко я ничего не вижу и только чувствую его запах. В другую же секунду я слышу своё и его дыхание.
Потом у меня шумит в ушах. Я вижу его, его обеспокоенное лицо. Потом немо смотрю на светлые растрёпанные волосы, затем на его мускулистые руки.
— Это не моё дело, но ты выглядишь… — начинает он догадываться.
— Нет, я просто споткнулась и сильно ударилась головой. Очень больно было, похоже, сотрясение, — вру я, еле двигая потрескавшимися и сухими губами.
— Всё же стоит позвать врача.
— Я сама, честно, — хватаю я его за руку, когда он тянется к себе в карман, чтобы достать мобильник.
— Точно? Не обманешь? — усмехается парень, недоверчиво вглядываясь в меня.
Неожиданно я лишь чувствую теплоту его кожи. Он что-то мне говорит, но я ощущаю кончиками пальцами незнакомую мне ранее руку — и это всё.
— Объявился — не запылился. Где же тебя носило… — он с кем-то разговаривает по телефону. — Мне пора идти, — кажется, теперь он обращается уже ко мне, — до время моего отбытия не так уж и много времени. Я виноват, что оставляю, не проследив за тобой, но ты вправе меня послать, что я тут вообще забыл.