Пароход
Шрифт:
В общем первые полдня прошли достаточно результативно. После обеда и короткого отдыха женщины занялись домашними делами. Поскольку мужского участия в них не требовалось, то Алябьев и Дюран, убивая скуку, сели играть в карты, что, собственно, опять же не работа, разве что для мозгов.
– Мсье, вы не говорили мадемуазель Божене, о чём я вас попросил? – спросил Тибо.
– Нет, – признался Алябьев. – Да и как ты себе это представляешь? Панна Ковальская! Спешу вам сообщить: мой друг в вас по уши влюбился. Правда, он немножечко преступник и руководитель банды в сорок две головы, да и сам от работы не увиливает –
Француз почесал в затылке:
– Н-да… После «грабит», вряд ли… Хотя её папа тоже не в Сейме заседает, – и добавил: – Кстати, тогда в подворотне, где вы меня изловили и раздели, я новичка натаскивал. Просто представился случай, так что же было его упускать? – Он хитренько подмигнул Алябьеву и хохотнул: – А ведь по сути это вы нас ограбили, да ещё и убийством угрожали. И не брось я тогда нож, вы совершили бы его. Разве нет, мсье?
– Разве нет. Прострелил бы вам обоим по коленной чашечке, чтобы помнили.
– Ха!! Значит, на испуг взяли?! Вот и кто бы тогда был у вас нынче другом и напарником? И между прочим, мсье, тем случаем вы мне обязаны: не надумай я ограбить мсье Мартена, не познакомились бы вы с мадемуазель Лилиан. Так ведь?
– Да, – согласился Алябьев. – В этом я тебе обязан.
Около шести часов вечера мужчины вышли на крыльцо выкурить по папиросе. Вообще-то Сергей Сергеевич курил редко, но в последнее время стал чаще баловаться. В это время из пристроенного к дому сарая вышла Божена с двумя вёдрами корма для скота и направилась ко второму сараю. Тибо поспешил к ней, залопотал по-своему:
– Мадемуазель! Что же вы меня не позвали? Я всё отнесу!
– Он предлагает вам помощь! – перевёл ей Алябьев и тоже решил пойти помочь.
– Добже! – улыбнулась она. – То там! – и кивнула на сарай, из которого вышла.
Сергей Сергеевич полюбопытствовал: «То там» – это ещё десять больших вёдер еды для полусотни кур, восьми поросят и четырёх коров. Последних Божена недавно привела с луга. Однако упомянутых ей лошадей в сараях не было.
– То ойчец с Янушом уехали, – пояснила Алябьеву внимательная девушка. – Дзисяй в ноцы люб ютро вруцон.
Но ни сегодня к ночи, ни завтра, ни послезавтра пан Ковальский с сыном не вернулись. Однако ни панна Божена, ни её мать об этом как будто не беспокоились. За эти дни пани Зосия или нарочно не давала мужчинам скучать, или требовала с них своеобразной платы за ночлег и вкусную еду: всё время загружала их какой-то работой. Например, на следующий день после охоты она предложила им сходить на рыбалку, половить карасей. Алябьев, которого отсутствие Анджея Ковальского и его сына уже стало волновать, ни от каких предложений не отказывался: лишь бы не сидеть, сложа руки. Что до Тибо, так тот только о Божене и мечтал. Совсем голову от неё потерял и ходил за ней хвостиком. Она пустое ведро поднимет – он уже здесь: сам донесу, только скажи куда! Она глазами поведёт, он её взгляд уже ловит: скажи, что сделать надо – всё сделаю!
Глядя на Тибо, пани Зосия сказала Сергею
– Нех о Божене навет не мечтает. (Даже, дескать, совсем ни-ни!!)
– А он просыпается с её именем и засыпает с ним, – признался ей Алябьев. – Влюбился в неё, едва увидел. У вашей дочери есть жених?
– Нажечоны завше сен знайдзе, – строго ответила женщина (дескать, он всегда найдётся).
– Уверяю вас, пани Зосия, мсье Дюран не сделает вашей дочери ничего плохого. Кроме того, открою вам его тайну: он хочет жениться на Божене и увезти её в Париж. Но если вы будете против этого, то он согласен остаться и у вас на хуторе.
– По цо ми то поведзели? (дескать, зачем вы мне это сказали?)
– Я ему верю. И он не предаст.
– Это самое лучшее, сударь, что вы могли о нём сообщить, – ответила тут пани Зосия на чистом русском языке, после чего Алябьев задался вопросом: а полячка ли эта пани на самом деле? Уж больно лихо она выдала?! Прямо-таки как светская дама! Однако уточнять он не стал: не всегда надо спрашивать у женщины о том, о чём очень хочется спросить.
Итак, на следующий день после охоты пани Зосия предложила мужчинам сходить с Боженой на рыбалку. Они, разумеется, согласились. Алябьев – чтобы не маяться от скуки, а Тибо – ему всё равно, куда было идти, лишь бы рядом с паненкой, хоть в ад.
Они пришли на зараставшее зеленью озерце, где в траве около берега у Ковальских была припрятана маленькая лодчонка, и под теми же берегами были поставлены рыбьи ловушки, именуемые в России «мордушками» или же другими словами – короче: высокий барабан из сетки, куда у рыбы ума хватает только заплыть, а назад выплыть – увы!
– Кто з вас поедзе зе мнон? – спросила Божена, намеренно не глядя на мужчин, мол, сами выбор делаете, кто с ней в лодочке поедет.
Тибо подмигнул – Сергей Сергеевич понял. Француз подхватил Божену на руки – она даже охнуть не успела, усадил в лодочку, оттолкнулся и сам запрыгнул – лишь круги по воде побежали.
Взяв весло, Дюран стал грести и негромко запел полячке песенку, придуманную каким-то парижским Казановой ещё в начале века:
– Ах! Милая моя девочка!
Ах! Стройная моя куколка!
Ах! Ласковая моя кошечка!
И вновь к тебе я тороплюсь, роняя туфли на ходу!
Алябьев несколько раз слышал эту весёлую и пошловатую песню в одном из парижских кафе, но в ней вместо слова «туфли» было слово «брюки». Он невольно улыбнулся тому, как ловко Тибо исправил текст песни: действительно, на ходу. Таким же образом он заменил в ней ещё несколько едких слов парижского арго, и получилось вполне прилично: порядочный мужчина торопится к любимой женщине, а не какой-нибудь там кобель к сучке.
Пел Дюран замечательно, впору было удивиться – прямо-таки Морис Шевалье, разве что соломенного канотье на его голове не хватало. Златовласая Божена, опустив руку в тёмную воду, внимательно слушала француза и отвечала ему доброй улыбкой. А почему бы и нет? Павлин откровенно распускал свой копчико-спинной веер, который ошибочно называют хвостом, и интерес молодой девушки к этим ухаживаниям был вполне закономерен. А вот примет ли она их – это другой вопрос. Впрочем, опять же: почему бы и нет? Тибо выглядит очень даже ничего. Такие сильные и симпатичные мужчины женщинам всегда нравятся.