Партайгеноссе. Жизнь и смерть Мартина Бормана
Шрифт:
Тито считал, что то, что произошло с евреями в результате политики нацистской Германии, до конца еще не оценено. Он переживал еще и потому, что Югославия пострадала от нацистских злодеяний больше, чем любая другая страна, но с Тито обращались после войны как с посторонним, а представителю страны не дали выступить на Нюрнбергском процессе. Югославия, попавшая в западню «холодной войны», считалась придатком Советского Союза, но в первые четыре послевоенные года это не соответствовало действительности. Между Тито и Сталиным шла тайная война. Поэтому югославы и не делились имевшимися у них документами.
В октябре 1942 года югославская коммунистическая партия захватила копии декрета Бормана
Борман развивал тему, заявляя непроницаемым двусмысленным языком гениального чиновника, что недавно депортированные евреи подлежат «транспортировке дальше на восток». В России для евреев были уготованы газенвагены — грузовики с газовыми камерами или выхлопными трубами, выведенными внутрь машины. Согнанных туда людей убивали отравляющим газом, покуда грузовики мчались к заранее вырытым ямам. Лагеря смерти работали исправно, и для транспортировки заключенных к местам уничтожения организовали развитую систему железных дорог. Наиболее эффективным средством ликвидации была признана синильная кислота. Борман заявлял: «Само собой разумеется, эти проблемы могут быть решены только с исключительной жесткостью — все это делается в интересах безопасности людей». В таких изящных фразах крылась ужасающая правда.
…Партизаны Тито, сформировав собственное правительство, столкнулись с новыми проблемами: в стране имелись группы, которые сотрудничали с нацистами, пустившимися в антибольшевистский крестовый поход. Многочисленные свидетельства как в немецкой военной кинохронике, так и в югославских правительственных документах говорят о том, что многие из таких новобранцев были католиками, а их оружие и военная нацистская форма освящались местными священниками. Некоторые из коллаборационистов бежали в Италию, и югославы составили свои списки разыскивавшихся военных преступников.
Среди югославских документов оказались и письма Эйхмана, большинство из которых были написаны в его управлении в Вене, размещенном в бывшем дворце Ротшильда. Там Эйхман отдавал приказы о массовых убийствах и оттуда писал немецкому дипломату в Хорватии (которую Германия считала отдельным государством, хотя она входила в состав Югославии), что немецкие власти заплатят по тридцать марок за каждого еврея, доставленного на вокзал в Загребе. Эйхман располагал неплохим бюджетом, чтобы наладить процесс истребления, начиная с поимки людей и заканчивая уничтожением трупов.
Тито обладал большим числом контактов среди коммунистов, из которых не все были преданы Сталину, и, видимо, через них узнал, что, следуя инструкциям Бормана, Эйхман вернулся в восточную часть Альпийской крепости. Направляемая им колонна грузовиков двигалась вверх, в горную территорию Бла-Альм. Это место было хорошо известно Тито, который еще молодым коммунистом укрывался в Австрийских Альпах. Теперь его агенты докладывали, как развиваются
Для правительства Тито самым важным результатом этих расследований стало определение лидеров организации, занимавшейся побегами во время правления Анте Павелича, который в 1941 году под покровительством фашистов основал хорватское марионеточное государство. Проповедь епископа Гудала о воинственном католичестве и идея расовой чистоты соединились тогда под знаменем борьбы с большевизмом. Последователи нацистов обменивались друг с другом приветствием из трех сложенных пальцев, символизировавших ружье, нож и крест. Группа Павелича тесно сотрудничала с «Ди Шпинне» («Пауком») — «туристским агентством», организованным Братством. Это агентство помогло Эйхману в Риме, снабдив его ватиканским паспортом беженца на имя Рикардо Клемента и отправив в Буэнос-Айрес. Югославский министр внутренних дел придерживается мнения, что Гудал заботился о Бормане в Риме до тех пор, пока того не отправили на корабле в Аргентину.
Как известно, в 1960 году Эйхман был схвачен израильскими агентами и доставлен в Израиль на суд. Там он заявил следователям, что Мартин Борман жив. Израильский прокурор Гидеон Гауснер докладывал, что Эйхман получил записку, в которой имелось всего два слова: «Мужество! Мужество!» Как сообщил прокурор, эксперты по почерку установили, что написана она именно Борманом.
В Белграде еще в 1972 году придерживались мнения, что цепь монастырей, находившихся под покровительством Гудала, была в полном распоряжении Бормана и использовалась беглыми хорватскими нацистами. Югославия после войны не принадлежала ни к советскому, ни к западному блокам и поэтому официально не участвовала в некоторых формах международного полицейского сотрудничества, хотя многое в этом направлении делалось неофициально. Югославы создали собственную международную организацию. Они были особенно хорошо осведомлены об использовании поддельных паспортов. Сам Тито перед фашистской оккупацией ездил по фальшивому канадскому паспорту.
Проблему разрыва отношений Югославии с Москвой в 1948 году Стивенсон обсуждал с членом кабинета министров Тито в ночном клубе в Белграде. «Это облегчило жизнь военным преступникам, — говорил его собеседник. — Союзники в войне против нацистской Германии внезапно превратились во врагов. Россия стремилась укрепить свою власть в Восточной Германии и Югославии, а американцы и британцы в зонах своего влияния хотели создать политические общества на свой манер. Охота на людей выглядела уже смехотворной на фоне создававшегося в Европе атомного оружия».
Мнение этого высокопоставленного югослава перекликалось с наблюдением, сделанным одним из ответственных сотрудников ЦРУ, обладавшим трезвым взглядом и огромным опытом. На международном военном трибунале Бормана судили заочно и признали виновным, и это решение не было отменено. Ответственность за поимку Бормана лежала на странах, подписавшихся под приговором. Однако к 1950 году они были близки к тому, чтобы начать войну между собой, и Борман потерял для них всякое значение. Он потерял свое значение для всех, за исключением людей, имевших с ним общее прошлое. Процитируем бывшего британского шефа отдела антинацистской пропаганды «черного радио» Сефтона Делмера: «Это были так называемые реформированные нацисты, те мальчишки, которые стали нашими союзниками в борьбе против коммунизма, как только закончилась война. Те, кто зажег пламя холодной войны. Для них это было путем к спасению».