Партайгеноссе. Жизнь и смерть Мартина Бормана
Шрифт:
Борман управлял отношениями окружающих, но собственные дела хранил в таком секрете, что о них знало очень мало людей. Он управлял Гитлером, используя собственную мужественность и неспособность фюрера получать иное сексуальное удовлетворение, кроме как от публичных выступлений, требовавших эмоционального напряжения. Борман намеренно подпитывал его тягу к юным блондинам, от которых так и веяло мужественностью и благородством. «Каждый ребенок, рожденный в этом мире, это победа женщины в битве за наше существование», — провозглашал Гитлер, не имевший детей. Его учитель, Дитрих Эккарт, предсказал в 1919 году, что будущий спаситель Германии останется холостяком.
Немецкое государство при Гитлере поставило себе цель — позаботиться
…Союзная исследовательская группа, которая в апреле 1945 года создала первый вариант текста «Жизнь Бормана», пришла к выводу, что Мартин Борман сбежит из руин «корпорации». Засекреченное исследование говорило о том, что этот человек приспособился к монстрообразной бюрократии Германии. Он целенаправленно ограничил свой кругозор, хотя был способен к чрезвычайно напряженной интеллектуальной деятельности. Он не продвигал свои идеи до конца, предоставляя это Гитлеру. Он развил в себе грубость манер, обезоруживавшую оппонентов и удовлетворявшую потребность Гитлера в брутальном друге. Он производил впечатление зашоренной лошади, которая продвигается по узкой дороге, не проявляя интереса ни к каким объектам до тех пор, пока они не оказываются прямо перед ней.
Никто не предполагал, что с поражением Германии Борман прекратит свою активность. В отчете предсказывалось, что Борман не уйдет, пока у него не будет четких официальных доказательств того, что он стал законным преемником Гитлера. Он понимал политические интриги в окружении фюрера. Его много раз сравнивали со Сталиным того времени, когда еще был жив Ленин. Сталин также изображал из себя усердного бюрократа, пока интеллектуалы, собравшиеся вокруг Ленина, игнорируя эту деревенщину, уничтожали друг друга. Борман выглядел крестьянином, и когда настало время бежать, он снова мог стать крестьянином. Способность сливаться с этим образом сослужила ему добрую службу.
Борман очень хорошо чувствовал слабости других людей и быстро использовал их нерешительность. Он мог проявить гибкость, но с тем же успехом он откровенно запугивал людей. Он кричал на генералов и лебезил перед Альбертом Шпеером, своим самым ненавистным противником, и министр военной промышленности сильно ошибался, называя его «грубым бескультурным мужланом».
В исследовании «Жизнь Бормана» были отмечены его приготовления к побегу. Цитировалось несколько источников. Обнаружилось, что центром перевозки награбленного стала Швейцария. Верхушка СС пыталась купить себе безопасность ценой жизней евреев, и к концу 1944 года существовало две версии этой ситуации. Во-первых, Шелленберг заявлял, что сделал приготовления «по спасению 1200 евреев еженедельно», которых вынуждали двигаться к Швейцарии. Подругой версии, бывшего президента Швейцарии Жана-Мари Мюзи попросили назвать условия, на которых 250 нацистских лидеров получат в этой стране политическое убежище.
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что происходило на самом деле. Значит, Борман собирался отправиться в Швейцарию! Уже в начале 1944 года союзной разведке было известно, что в личных разговорах с гауляйтером Кохом и комендантом Освенцима Рудольфом Хессом (бывшим инспектором лагерей смерти) Борману предложили два выхода. Они обсуждали дальнейшее применение золота и драгоценностей, поступавших из лагерей смерти. Другие лагерные «продукты» — человеческие волосы и старая одежда — Бормана не интересовали. Он не ладил с самоуверенными рурскими баронами и свои планы побега доверил головорезам, которые за широкими улыбками и в складках двойных подбородков не скрывали
Ожидали, что Борман сначала попытается прорваться к северному редуту.
Многое в подготовке побега зависело от решения Гитлера — отправиться в свое альпийское убежище или же остаться в Берлине. Аналитики считали, что он останется. Они уже достаточно знали о хаосе, царившем на волне вторжения союзнической армии, и предполагали, что Борман постарается смешаться с беженцами на пути к докам для подводных лодок, расположенным в Киле. Он был единственным нацистским главарем, способным исчезнуть и в свинарнике. Ему так мало требовалось, и он отличался тем, что Шпеер назвал «непоколебимой настойчивостью».
В заключительной части отчета подчеркивалось враждебное отношение к союзникам со стороны некоторых шведских военных, включая тех, кто занимался разведкой. Его вызвали жесткие действия британцев по отношению к шведскому военно-морскому флоту. Скандинавский регион считался целью беглецов как альтернатива подводным лодкам в Гамбурге и Киле. Существовала обеспокоенность строительством новых субмарин в Данциге, но Балтийское море было мелким и полным мин, так что подводные лодки нового поколения имели один шанс из тысячи, чтобы прорваться. Докладывали о рискованной попытке лодки другого типа — U-77 выбраться из блокады. Ей удалось достичь Осло, куда направлялись и другие подводные лодки, спасаясь от воздушных бомбардировок. Но еще одной причиной, по которой лодки устремлялись в оккупированную нацистами Норвергию, была необходимость подобрать награбленное и высокопоставленных офицеров.
Все перемещения подводных лодок контролировались Гюнтером Гесслером, зятем адмирала Деница, и это считалось очень важным делом. От арестованного Деница потребовали передать следующее радиосообщение: «В соответствии с безоговорочной капитуляцией всех немецких войск все немецкие корабли должны воздерживаться от каких-либо военных действий. Экипажам запрещается затапливать судна или же наносить им иной ущерб. Любое нарушение данного приказа гросс-адмирала будет иметь тяжелые последствия для немецкого народа». Короче говоря, не давайте союзникам повода для возмездия! Но союзники не питали особого оптимизма по поводу исполнения этого приказа. Впоследствии было замечено, что в своем последнем сообщении Дениц ни словом не обмолвился о возможных побегах.
У немцев были свои «клики» на Ближнем Востоке и в Латинской Америке. Именно второй регион вызывал беспокойство. В «Жизни Бормана» было написано: «Католичество исповедуют 200 миллионов жителей Латинской Америки. Авторитарная форма правления там традиционна… Большие немецкие общины в данном регионе несколько приостановили свою деятельность после того, как их родина начала терпеть поражение. Эти же факторы — религия и тоталитарные традиции подготовят почву для принятия нацистов. Мы не можем считать, что сделали что-то значительное во время разведывательных операций против «Оси». Удалось лишь максимально затруднить секретные коммуникации и использование Гитлером тех ресурсов, которыми он располагал в этом регионе. Нацистские планы в западном полушарии были расстроены. Но мышление нацистского типа сохраняется».
Уже в октябре 1941 года президент Рузвельт заявил, что карта, полученная из нацистских источников, подтверждает существование планов нацистов относительно Латинской Америки. На карте была представлена сеть коммуникаций, которыми предполагалось связывать центры нацифицированной Южной Америки. Колумбия становилась центром Новой Испании, которая предназначалась генералу Франко в награду за пассивную поддержку Гитлера. «Эта предполагаемая реорганизация Южной Америки, — отмечал Рузвельт, — включает и нашу великую артерию — Панамский канал»).