Партия эсеров. От мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции
Шрифт:
Поскольку сущность отношения к Советской власти у обеих эсеровских партий была в этот период одинаковой, хотя в своих заявлениях они и отмежевывались друг от друга, идентичными были и внутрипартийные процессы. Среди левых эсеров росло недовольство призывами руководителей подполья «стереть с лица земли строй комиссародержавия» путем организации «динамитной борьбы против режима Совнаркома» 759 . Среди них все чаще раздавались требования отказаться от политики «активизма» и строить партийную работу «без всякой мистификации и конспирации». Так, на съезде украинских левых эсеров в марте 1919 г. образовалась сильная оппозиция, требовавшая изменения партийной политики в сторону союза с большевиками в борьбе против реакции 760 .
759
«Красная
760
См. «Знамя борьбы», 15 апреля 1919 г.
Летом 1919 г. ЦК левых эсеров вопреки возражениям группы во главе со Спиридоновой принял «Тезисы ЦК П. Л. с.-р.», в которых говорилось, что «основной задачей революции является самое активное отражение всех наступающих на многочисленных фронтах Советской республики контрреволюционных сил», и отвергались «методы вооруженной борьбы с существующей властью большевиков», а также «какие-либо действия, клонящиеся к дезорганизации Красной Армии» 761 . Однако принятие этого решения не означало, что все организации и члены партии отказались от прежней «активистской тактики».
761
ЦПА ИМЛ, ф. 274, оп. 1, ед. хр. 31, л. 14.
В ноябре 1919 г. «активисты» провели специальную конференцию, участники которой получили инструктаж по организации восстаний, террористических актов «на случай свержения Советской власти». Наиболее экстремистски настроенные члены партии эсеров, главным образом из Московской организации, вступили в соглашение с «анархистами подполья» и создали террористический «Всероссийский штаб революционных партизан». 25 сентября 1919 г. штаб организовал взрыв в здании МК РКП(б) в Леонтьевском переулке, в результате которого были убиты 12 человек, в том числе секретарь МК В. М. Загорский, и ранены более 30. После этого ЦК левых эсеров постановил распустить Московский комитет, который, однако, не подчинился и принялся за подготовку новых террористических актов. В частности, левые эсеры вместе с анархистами намеревались осуществить ряд покушений и диверсий во время торжеств, посвященных второй годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Однако деятельность террористов была пресечена ВЧК. Вскоре арестовали и организатора взрыва в здании МК РКП(б) — бывшего видного деятеля партии левых эсеров, одного из руководителей их московской организации, Черепанова 762 .
762
См. «Вестник Московского университета». История, 1973, № 2. стр. 42.
О различном отношении к решению об отказе от вооруженной борьбы с Советской властью свидетельствовала и подготовленная группой членов ЦК эсеров брошюра, в одном из разделов которой было сказано, что «партия не может свертывать свои лозунги и требования из-за соображений легалистского порядка». Ее авторы считали, что нельзя полагать, будто серьезные экономические затруднения России могут вызвать падение режима, установленного большевиками, в порядке стихийного движения. Поэтому они провозглашали организацию масс для «ликвидации государственной власти» очередной задачей своей партии 763 .
763
ЦПА ИМЛ, ф. 274, оп. 1, ед. хр. 30, л. 53—54.
Позиция, занятая частью право- и левоэсеровских организаций по отношению к отказу от вооруженной борьбы с Советской властью, была одним из признаков провала политики «третьей силы», но не причиной его. Существовали и организации, разделявшие точку зрения IX Совета партии, но таких было меньшинство. Недовольство его решениями проявляли как наиболее реакционная часть социалистов-революционеров, требовавшая ничем не ограниченной борьбы с Советской властью, так и левое крыло, стоявшее за союз с большевиками в борьбе против реакции. От политики «третьей Силы» все больше отходили колеблющиеся мелкобуржуазные слои. Некоторые организации прямо заявляли, что эта политика не реальная, «не претворяющаяся и не имеющая возможности претвориться в дело» 764 .
764
ЦПА ИМЛ, ф. 274, оп. 1, ед. хр. 18, л. 31.
ЦК эсеров, пытаясь сделать хорошую мину при плохой игре, хвастливо заявил в письме к партийным организациям 17 февраля 1920 г., что «ставка на крестьянство как основной элемент для создания третьей силы может, безусловно,
765
См. «Вопросы истории КПСС», 1970, № 7, стр. 25.
766
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, стр. 401—402.
Мелкобуржуазные идеологи обращались к крестьянину как к мелкому собственнику, обещая ему молочные реки и кисельные берега в царстве «всеобщей демократии» и «народовластия». Большевики обращались к крестьянину как к труженику и, не рисуя ему «сладеньких картин», твердо говорили, что только диктатура пролетариата обеспечит свержение ига эксплуататоров.
«Диктатура пролетариата, — разъяснял В. И. Ленин, — есть особая форма классового союза между пролетариатом, авангардом трудящихся, и многочисленными непролетарскими слоями трудящихся (мелкая буржуазия, мелкие хозяйчики, крестьянство, интеллигенция и т.д.), или большинством их, союза против капитала, союза в целях полного свержения капитала, полного подавления сопротивления буржуазии и попыток реставрации с ее стороны, союза в целях окончательного создания и упрочения социализма» 767 . В этом определении подчеркивается глубоко демократический характер диктатуры пролетариата как подлинного народовластия. И крестьяне на практике убедились, что большевики правы. Испытав на деле ту и другую диктатуру, они выбрали диктатуру рабочего класса.
767
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 38, стр. 377.
Практический провал политики «третьей силы» хорошо иллюстрирует развитие событий в Сибири, связанных со свержением власти Колчака. После установления его диктатуры эсеры предложили большевикам создать единый антиколчаковский фронт, но с условием, что он будет действовать не под лозунгом восстановления Советской власти, а под лозунгами «чистой демократии» и Учредительного собрания. Единство действий обусловливалось, таким образом, созданием единого республиканско-демократического фронта. Сибирское бюро ЦК РКП(б) в январе 1919 г. отклонило это предложение, считая возможным соглашение лишь с теми партиями и группами, которые стоят на позициях поддержки Советской власти.
В дальнейшем Сибирский краевой комитет социалистов-революционеров придерживался тактической линии своего ЦК, который призывал сибирских эсеров выступить против Колчака «самостоятельно и при этом не солидаризируясь с большевиками», ибо свержение Колчака «ценно для демократии прежде всего тем, что оно открывает ей возможность создания фронта Учредительного собрания, противопоставленного Красной Армии» 768 . Сибирский краевой комитет эсеров в своих обращениях все время подчеркивал необходимость воздерживаться от всяких попыток сближения с большевиками. В то же время эсеровские организации, не рассчитывавшие вначале на успешную борьбу с колчаковщиной, до осени 1919 г. вели себя весьма пассивно, занимаясь главным образом распространением листовок среди населения и солдат армии Колчака.
768
ЦПА ИМЛ, ф. 274, оп. 1, ед. хр. 23, л. 8.
Осенью 1919 г. в связи с наступлением Красной Армии эсеры активизировали свою деятельность. Чтобы предупредить установление Советской власти в Сибири, они в октябре созвали в Иркутске нелегальный «земско-социалистический съезд», который избрал «Земское политическое бюро» и в качестве программной цели выдвинул создание на территории Сибири буферного государства. В ноябре на тайном «Всесибирском совещании земств и городов» был создан «Политцентр» для подготовки восстания против Колчака.
Социальной базой повстанческого движения было крестьянство, поэтому кое-где эсерам удалось приобрести известное влияние в партизанских отрядах. Немаловажное значение имела поддержка союзников, которые приняли сторону «Политцентра», когда увидели, что их ставка на Колчака бита. Во время восстания, поднятого эсерами в Иркутске 24 декабря 1919 г., представитель союзников заявил, что «эсеры — деятели государственного направления, ничего общего с большевиками не имеют и поэтому противодействовать им союзники не намерены». 5 января 1920 г. власть в Иркутске перешла к «Политцентру», которому чехи выдали арестованного Колчака.