Партия. Тайный мир коммунистических властителей Китая
Шрифт:
Вместе с тем в разгар учебного процесса предпринимателям недвусмысленно напомнили, что их действительно держат скорее за усыновленных детей, пусть даже очень опекаемых. И вот в какой форме было сделано это напоминание. Си Цзиньпин, президент Центральной партшколы и наиболее вероятный правопреемник Ху Цзиньтао, выступал перед группой; конспект его выступления раздали всем присутствовавшим партийцам, но предпринимателей обошли. Таковы, видите ли, внутренние правила. Вдобавок им запретили вести собственные конспекты этой лекции. Робко сидеть и слушать речь столь видной партийной фигуры и без того достаточно высокая честь.
Такого же повиновения
«Надгробие»
Партия и история
Я ощущал себя как человек, забравшийся вглубь горной страны в надежде отыскать сокровище: один-одинешенек, а кругом тигры и прочие звери.
В Китае глава Отдела пропаганды ЦК все равно что министр обороны в США и министр сельского хозяйства в бывшем Советском Союзе. От стиля его руководства зависит стабильность страны.
Первые экземпляры «Надгробия» появились в книжных магазинах Гонконга в середине 2008 г. Их пришлось укладывать в стопки, как старомодные телефонные справочники. Толстое двухтомное издание было обернуто в плотный пластик и устрашающим видом напоминало о серьезности рассматриваемой темы.
Ян Цзишэн потратил почти два десятилетия на кропотливый сбор фактов, прежде чем удалось составить подробнейшую, неопровержимую летопись голодной смерти 35–40 миллионов китайцев за трехлетний период с 1958 г. — трагедия, которую КПК с давних пор пытается скрыть. По оценкам Яна, страна за тот же период недосчиталась 40 миллионов младенцев, просто оттого, что женщины и их партнеры были слишком слабы или больны, чтобы состоялось зачатие. Грандиозный труд Яна подтвердил то, что и так знал любой серьезный историк за пределами Китая, а именно: утопические планы Мао Цзэдуна по ускорению победы «истинного коммунизма», как он выражался, вызвали беспрецедентный голод, катастрофу апокалиптических пропорций. Содержание книги ошеломляет, но почти столь же поразителен и сам факт, что Ян, репортер при официальном государственном агентстве «Синьхуа», вообще сумел собрать такие данные.
Основная часть карьеры Яна пришлась на обычную журналистику — Ян писал статьи, которые затем проходили цензуру органов пропаганды. У него имелась и вторая, внешне незаметная функция, характерная для старших журналистов «Синьхуа»: подготовка секретных внутренних сообщений для нужд собственно КПК. Составляя эти обзоры, Ян ничуть не приукрашивал правду, поскольку такая информация была жизненно необходима Пекину, надзиравшему за работой и поведением чиновников на периферии. Некоторые из этих внутренних сводок, освещавших экономический спад, коррупцию бюрократического аппарата и превышение власти военными, оказались на столах высших пекинских руководителей — к вящему неудовольствию партийных боссов
Разочаровавшись в компартии после событий 1989 г., Ян развернул оружие против бывших начальников. Вместо того чтобы шпионить за регионами в интересах Пекина, он начал тайную миссию против самой КПК. Воспользовавшись привилегиями старшего журналиста «Синьхуа», Ян сумел проникнуть в государственные архивы, найти доселе скрытые факты и нарисовать практически полную картину великого голода, что доселе не удавалось ни одному исследователю — ни в Китае, ни за рубежом. Результат его усилий — «Надгробие» — одно из самых жгучих обвинений в адрес правления КПК за всю историю китайскоязычных публикаций, принадлежащих перу местного жителя. Более того, книга стала венцом поистине виртуозной и продолжительной тайной операции, проведенной в сотрудничестве с другими членами партии, решительно настроенными сорвать наконец вуаль лжи, что десятилетиями окутывала историю голода в Китае.
Яну помогали десятки людей внутри самой системы — демографы, которые годами тихо копались в госархивах, собирая точную статистику смертей; должностные лица на местах, которые все это время хранили ужасающие отчеты о событиях в своих уездах; провинциальные архивариусы, которые с радостью были готовы распахнуть дверь проверенному товарищу, делающему вид, что его интересует история производства зерновых; и коллеги-журналисты из «Синьхуа», не возражавшие поделиться источниками информации, лишь бы удалось наконец поведать правдивый рассказ о катастрофе.
«Надгробие» было издано в двух томах далеко не случайно. Книга полна подробностей, от которых голова идет кругом, как если бы Ян заранее хотел отбить любые попытки властей ошельмовать его труд после публикации. «Не было ни войны, ни эпидемии, да и погода стояла нормальная. Но от 35 до 40 миллионов человек попросту исчезли. Невероятно! — говорит Янг. — Такое в истории редкость, однако власти скрыли столь важное событие, чтобы о нем узнало как можно меньше людей. Эта история передается из уст в уста, но нынешняя молодежь верит ей с трудом».
В период голода и по его окончании центральное правительство направляло следственные группы в отдельные регионы для изучения обстоятельств катастрофы, однако и по сей день Пекин не опубликовал ни одного официального отчета о численности погибших. «Мы уже знали, что значительное количество людей умерло от голода, поскольку читали внутренние докладные записки от местных властей, — говорит демограф Ван Вэйчжи, который собрал собственные свидетельства массовой гибели. — Однако центр так и не предпринял широкомасштабных расследований». Даже простая постановка этого вопроса была политическим динамитом, поскольку ниточки привели бы к Мао и его соратникам, на которых ложится прямая ответственность за смерть десятков миллионов соотечественников.
В конце 1950-х гг. Мао приказал провести массовую коллективизацию сельских хозяйств и вынудил множество крестьян, ранее производивших зерно, направить силы на строительство примитивных шахтных печей и вагранок. Приспешники Мао утверждали, что «большой скачок» удвоит, а то и утроит производство продуктов питания, а объем выплавки стали превзойдет показатели развитых западных стран. К этому времени начал укореняться и культ личности Мао Цзэдуна, насаждаемый под жестким партийным контролем. Председатель, которого именовали «гениальным марксистом» и «выдающимся мыслителем», приобрел богоподобный статус.