Партизанка или как достать начальство
Шрифт:
— В ваш кабинет.
Угу, мой кабинет самый дальний, а по соседству только юрист, который будет только к вечеру. Значит можно спокойно выяснять отношения. Что-то так не хочется их выяснять. Может смыться по пути, когда пойдем мимо лестницы.
— Дамы вперед, — словно прочитав мои мысли издевательски произнес мужчина.
Горестно вздохнула и медленно пошла впереди. Васек шел следом. Не торопил. Куда ж я теперь денусь.
Как только захлопнулась дверь кабинета, я сразу шмыгнула на свое любимое кресло. Это дало некоторое чувство безопасности. Но ненадолго,
— Значит тиран? — тихо проговорил Луганский, не сводя с меня нехорошего взгляда.
— Истинная правда. Ты ж меня запер, — многозначительно кивнула на дверь.
— Самодур?
— Слегка переборщила, — честно призналась я.
— Старый и страшный?
— Может и не совсем старый, но, ты извини, не красавец точно.
Услышала, как он резко втянул воздух и почти выплюнул:
— Еще и козел?
— Бываешь… иногда. Машину свою помнишь? — ответила я, стараясь смотреть на свои босоножки.
— И характер у меня ужасный?
Теперь я уже посмотрела Ваську в глаза. Он стоял в напряженной позе, скрестив руки на груди без пиджака, в одной рубашке. Глаза горят огнем, губы злобно поджаты.
— Не ангельский точно, — резюмировала я.
Тут Васек пришел в движение. Обошел стол, присел на корточки передо мной и положил свои лапы мне на колени.
— И когда прикасаюсь противно, — зло выдохнул он.
Не успела ничего ответить, потому, как рот мне заткнули, поцелуем. Грубым, жадным, безумно возбуждающим поцелуем. Руки мужчины на моей талии и потянули на край кресла, прижимая к горячему телу. И я совсем потерялась в ощущениях, с наслаждением вдыхая его уже знакомый запах, перебирая пальцами мягкие волосы на затылке, гладя слегка колючие щеки и целуя в ответ с не меньшей страстью. Он отрывается от губ, что бы приласкать шею и изгиб плеча, и я невольно изгибаюсь в ответ и не сдерживаю легкий вздох.
— Противно?
Спрашивает и улыбается. Зачем спрашивать если ответ получил только что? Качаю головой и глажу его по плечу, шее и сама тянусь на встречу, прикасаясь губами к уголку его рта. И снова поцелуи жаркие обжигающие, заставляющие хотеть гораздо большего. Наглые ладони скользят по коленям, задирая платье. Луганский прижимается ко мне всем телом, удерживая чуть пониже талии, и холодный метал его наручных часов на мгновение касается разгоряченной кожи.
Даю себе мысленно пощечину, приводя в чувство мозги. Женька, чего ты творишь на рабочем месте?
— Вась, подожди, — хриплю я, — Пусти. Только не здесь.
Он нехотя отстраняется, прожигая голодным взглядом. Отходит на приличное расстояние. Насколько позволяют габариты моего кабинета. Хмуро смотрит из под насупленных бровей.
— Юбку одерни, а то я за себя не ручаюсь, — говорит он.
От этих слов я почувствовала, как внутри все еще сильнее напряглось, но повиновалась, быстро привела в порядок одежду и как послушная девочка посмотрела на
— А теперь рассказывай, что за комедию ты разыграла для Ленки, — строго приказал он.
Какие мы грозные! Я прямо дрожу от страха.
— И ничего я не разыгрывала, — поддела я его, — Это мое личное мнение.
— Женька! — прогремел Луганский, — Пожалеешь.
Я сложила руки на груди. Если он всегда будет на меня так давить, может, стоит повременить и присмотреться к нему лучше. Пушистым зайчиком такой мужик никогда не станет — это точно.
— Да нечего рассказывать. Она подумала, то мы тобой встречаемся.
— И ты решила развеять ее предположения таким образом?! — взбешенно спросил он.
— Ну, да, — невозмутимо ответила я, — А каким еще нужно было?
После этих слов Луганский как-то нехорошо посмотрел на меня и тяжело опустился на стул и наклонив голову.
Сидит. Молчит. Только виски потирает, словно голова разболелась. А я что? Я ничего! Это не я его доводила до бешенства. Он сам… себя довел.
Я беспокойно поерзала на кресле, и хотела уже вежливо поинтересоваться у Васька, долго ли он так видеть собирается, как тот поднял голову, и устало произнес:
— Ты стесняешься наших отношений?
Я чуть с кресла не свалилась от такого заявления.
— Вась? С чего ты так решил? — шокировано прошептала я, глядя не него во все глаза.
Он долго изучал мое лицо и собрался что-то уже сказать, но в следующее мгновение кто-то настойчиво задергал ручку двери моего кабинета. Мы с Васьком одновременно повернули головы и замерли, прислушиваясь. В коридоре послышались чьи-то удаляющиеся шаги и нервный, чуть визгливый голос Тамары Сергеевны:
— Елена Васильевна, вы не видели нашего Василия Михайловича?
— А разве он не у себя? — удивленный голос главбухши.
— Нет его там.
— Странно, — пробормотала Лена, — Мне казалось что они с… Нет, наверное, показалось. А вы, случайно, не видели Евгению Николаевну?
— У нее кабинет закрыт, — поведала баклажаниха и едко добавила. — Небось, по своим делам ускакала. Как всегда.
Я от такой вселенской несправедливости аж задохнулась. Чуть было не сорвалась, распахнуть настежь дверь и высказать этой старой сплетнице все, что я о ней думаю. Успокоило лишь то, что Васек тоже все слышал и наверняка припомнит это своей секретарше.
Быстро взглянула на Луганского. Тот с непроницаемым видом смотрел на меня. Нагло ему улыбнулась и отвела взгляд.
— Что ж делать, Елена Васильевна-а-а?
Я снова прислушалась к происходящему в коридоре разговору.
— Да что случилось?! — не выдержала Лена, — Что вы носитесь по конторе как сигнальная ракета?!
— Так немец к нам едет. Позвонили с офиса и сказали, что будет у нас где-то через час. А я директора найти не могу.
Тут мы с Васьком переглянулись. Не знаю, о чем он подумал, но не сомневаюсь, что на языке у него вертелось, что-то цензурное. Как впрочем, и у меня. Сразу вспомнилось, что я не все финансовые выкладки закончила по бизнес-плану и сердце взволнованно подпрыгнуло в груди.