Партизанская хроника
Шрифт:
Прибыл Малев с группой. Они остались в лесу, а я пошел опять в Сеницу. В условленном месте инженер передал чертежи и сказал, что у них все подготовлено.
К вечеру я вышел на дорогу. Скоро от станции выехали две автомашины без светомаскировки. В воздух поднялись ракеты, началась стрельба. Я выбежал на дорогу и посветил фонариком, но машины проскочили мимо.
Спустя некоторое время по той же дороге промчались немцы, и я отошел к Малеву. Мы ждали до утра, выслав во все стороны разведку. На другой вечер пришел Анатолий и сообщил, что эсэсовцы сразу же обнаружили бегство
— Необходимо сообщить соседним отрядам, чтобы приняли монтажников, — сказал Родин. — Ведь они будут искать партизан.
— Обязательно, — подтвердил я.
Луньков тотчас же выслал связных в другие отряды.
— Спасибо, дружище. — Лещеня крепко пожал руку Константину. — Передай привет и благодарность своему младшему товарищу Анатолию Шпаковскому.
— Служу Советскому Союзу! — вытянулся Мурашко.
Когда мы вошли в землянку, он достал еще один пакет. Это были документы и военные чертежи, взятые Раей Волчек и Раей Врублевской из авиационного склада.
Я послал радиограмму на Большую землю и через три-четыре часа получил ответ:
«Переслать все собранные немецкие документы в Москву».
В тот же день группа автоматчиков, взяв документы, вышла в Полесье, где находился партизанский аэродром.
Скоро Мурашко привел в лагерь Анатолия Шпаковского, Раю Волчек и ее родных.
— Вот наш герой, — Мурашко слегка подтолкнул Анатолия вперед.
— Сколько ж тебе лет, дружок? — спросил его Лещеня.
— Пятнадцать, — неохотно пробормотал Анатолий, наклонив голову и оглядывая нас исподлобья умными, внимательными голубыми глазами.
Трудно было поверить, что этот мальчик выполнял ответственные и опасные задания.
— Расскажи, как ты поднимал на воздух фашистов? — попросил Константин парнишку.
— Говори, говори, — подбадривал его комиссар, но Анатолий только смущенно мял в руках шапку, по-прежнему поглядывая на нас исподлобья.
— Ладно, придется мне рассказать, — улыбнулся Мурашко. — В деревне Сеница помещение школы оккупанты приспособили под артиллерийский склад, здесь же разместилась охрана из восьми солдат и одного офицера. Этот офицер постоянно брал у матери Анатолия молоко. Первое время Анатолию было запрещено заходить в школу к немцам, но вскоре офицер, присмотревшись к Анатолию и посчитав его несмышленышем, разрешил ему это. Анатолий стал носить офицеру молоко, и охранники постепенно привыкли к нему. Мы узнали, что снаряды хранятся в классе рядом с учительской комнатой, где сейчас жила немецкая охрана, и решили взорвать их. Я приготовил две маломагнитки и тщательно объяснил Анатолию, где и как заложить мины.
И вот вместе с молоком Анатолий понес в школу мины; он сунул их в сложенные за печкой дрова.
Как мы и рассчитывали, взрыв произошел в час ночи. Не уцелел ни один фашист. К горящему зданию нельзя было подойти: рвались снаряды.
— Жалко, школа сгорела… — проговорил Анатолий.
— После войны выстроим новую, еще лучше
— Его матери не грозит опасность? — обратился я к Мурашко.
— Нет, иначе бы обязательно привели ее. Немецкими органами установлено, что дом загорелся от печи… Население не пострадало, а некоторые офицеры этой части были арестованы за недосмотр.
Все сели за стол, Мария Белезяко принесла чай.
— И сахар есть! — радостно воскликнул Анатолий, но тут же осекся и умолк, видимо испугавшись, как бы его не посчитали недостаточно взрослым.
— Есть, Толя, с Большой земли нам присылают, — ласково сказал комиссар.
Мы разговорились с Раей Волчек. Она — стройная, тоненькая, кажется даже хрупкой. На ней застиранное, искусно подштопанное, старенькое синее платье. По первому впечатлению ее загорелое лицо было малоприметным, но достаточно было заглянуть в спокойные, вдумчивые светло-карие глаза, чтобы почувствовать и силу воли и решительность.
Она рассказала, как устроилась работать в офицерскую столовую-казино. Позднее ей удалось установить связь с подпольщиками, стала распространять подпольную литературу и «собирать» документы эсэсовцев. И вот стало известно, что весь обслуживающий персонал фашисты собираются уволить и заменить его немцами.
Рая Волчек не хотела уходить в отряд с пустыми руками. Она все рассказала Мурашко и попросила:
— Дайте мне мину, я ее подложу.
— Но ведь при входе в столовую проверяют? — спросил Мурашко.
— Проверяют, но постовой солдат меня хорошо знает и последнее время не обыскивает.
Константин показал ей, как заложить мину.
— Боюсь, что ничего не поняла, — с досадой на себя сказала Рая и попросила Мурашко встретиться еще раз.
На следующий день она пришла в деревню Сеница. Здесь ей Мурашко долго и терпеливо разъяснял обращение с миной.
— Теперь выйдет, — повеселела Рая. — Давайте.
На следующий день Олег Фолитар принес на квартиру Раи три маломагнитки.
Как пронести мины в столовую?
Оккупанты не выдавали обслуживающему персоналу спецодежду. Каждый должен был иметь свою. Рая фартук, чепчик и рабочие туфли носила в небольшом чемоданчике. Часовой сначала осматривал его содержимое, но, находя постоянно одни и те же вещи, перестал проверять.
— Поставь, чтобы мина взорвалась около двенадцати часов, — попросила Рая Фолитара. — А раньше времени она не взорвется?
— Все может случиться, — нехотя ответил Олег.
— Вижу, ненужный вопрос я задала, — улыбнулась Рая. — Ставь!
Олег вставил взрыватель в мину с заводом на двенадцать часов. Рая, уложив ее на дно чемоданчика, прикрыла сверху одеждой.
Поравнявшись с постовым, она приветливо поздоровалась с ним. Охранник пропустил ее, как и обычно в последнее время, без проверки.
В одном из залов столовой обедали старшие офицеры. Они были особенно придирчивы, и ни одной официантке не хотелось подавать им. Поэтому их зал обслуживали по очереди.
— Пусти меня сегодня обслуживать большой зал, — попросила Рая свою подругу. — У меня просьба к одному из офицеров…