Партизаны. Цирк

Маклин Алистер

— Как и Зарина, — заметил Петерсен. — Две странные девушки.

— Ладно, хватит о женщинах, тем более молодых и недосягаемых для нас, — толстяк открыл бутылку вина. — Сконцентрируем свои усилия на урожае винограда тридцать восьмого года.

— …Не особенно они и странные, — неожиданно подал голос Алекс.

Джордже и Петерсен изумленно уставились на него — Алекс говорил столь редко, что каждая его реплика неизменно привлекала к себе внимание.

— Вы заметили что-то, что ускользнуло от нас? — спросил Джордже.

— Да. Видите

ли, я не болтаю так много, как вы, — слова прозвучали обидно, но в действительности Алекс сказал их лишь, чтобы пояснить свою мысль. — Когда вы говорите, то слышите только себя. А я смотрю, слушаю и запоминаю. Две юные леди, кажется, подружились. Я бы сказал, слишком подружились — и очень быстро. Возможно, они на самом деле понравились друг другу, не знаю. Но думаю, они друг другу не доверяют. Уверен, Лоррейн вышла на улицу, чтобы выяснить что-то. А Зарина отправилась с ней, чтобы узнать, что именно интересует Лоррейн.

Толстяк важно покивал головой.

— Разумно, разумно. И что же, по-вашему, они хотят выяснить?

— Откуда мне знать? — чуть раздраженно ответил Алекс. — Я только наблюдаю. Делать выводы — ваша работа.

Две девушки в сопровождении своего эскорта возвратились раньше, чем трое мужчин допили бутылку вина. Лоррейн, Зарина и Михаэль уже слегка посинели от холода. У Лоррейн даже отчетливо стучали зубы.

— Приятная прогулка? — вежливо осведомился Петерсен.

— Очень приятная, — сказала Лоррейн. Определенно, она не простила майору ни одного греха их тех, в которых его обвиняла. — Я пришла сказать «спокойной ночи». Когда мы завтра отправимся?

— В шесть утра.

— В шесть утра?!

— Если это для вас очень поздно… Проигнорировав ехидную реплику Петерсена, Лоррейн повернулась к Зарине.

— Ты идешь?

— Задержусь на минутку.

Лоррейн удалилась.

— Стаканчик на ночь, Зарина? — предложил Джордже. — После прогулки рекомендую «мараскино» из Задара.

Как Лоррейн пропустила мимо ушей ехидное замечание Петерсена, так и Зарина не откликнулась на предложение толстяка.

— Вы наврали мне, — сказала она майору.

— Дорогая моя, о чем вы говорите?

— Вы сказали, что «профессор» — кличка Джордже, Потому что он слишком много болтает.

— Я сказал лишь, что Джордже ведет себя как папа римский.

— Не выкручивайтесь. «Кличка!» Кличка декана факультета западноевропейских языков Белградского университета!

— Вот это да! — Петерсен восхищенно взглянул на Зарину. — А вы умница. Как узнали? Она улыбнулась.

— Просто спросила у Иосипа.

— Браво! Должно быть, испытали шок. Вы-то принимали его за кого-то вроде швейцара?

Перестав улыбаться, Зарина смущенно зарделась.

— Вовсе нет. Но почему вы все-таки мне солгали?

— В общем-то это была не ложь. Джордже действительно ведет себя, как… Впрочем, неважно. Я сказал так, потому что Джордже не любит хвастаться своими скромными научными успехами. Он ведь не достиг головокружительных

высот ни в политике, ни в экономике, как некоторые, обучаясь в Каирском университете.

Щеки Зарины покрыл густой румянец. Затем она улыбнулась, слабо, но улыбнулась.

— Я не заслужила это. Я даже его не закончила.

— Правда? Простите.

Девушка повернулась к Джордже.

— Почему же вы служите обыкновенным солдатом?

За стойкой бара толстяк горделиво выпятил пузо.

— Я совершенно необыкновенный солдат! — сообщил он с достоинством.

— Да… Но все же — декан, профессор… Джордже печально покачал головой.

— Сослагательные наклонения множественного числа никогда еще не выигрывали сражений.

Зарина уставилась на него, затем повернулась к Петерсену.

Глава 5

— Что ваш друг хочет этим сказать?

— Скорей всего, он мысленно перенесся в академические пенаты.

— Куда бы мы ни направлялись, думаю, мы доберемся до цели, — убежденно сказала Зарина. — Вы — сумасшедшие. Оба. Абсолютно сумасшедшие.

Часы Петерсена показывали половину четвертого, когда он проснулся. Майор не видел часовых стрелок, показывающих время, поскольку, ложась спать, отключил подсветку циферблата. Часы по-прежнему не светились, но была какая-то причина столь раннего пробуждения. Что-то твердое и холодное уперлось в правую скулу Петерсена. Не поворачивая головы, он осторожно скосил глаза и увидел человека, который, держа в руке пистолет, сидел на стуле рядом с кроватью. Одетый в неплохо сшитый серый костюм незнакомец лет тридцати, может чуть более, напоминал знаменитого Рональда Колмена, каким тот был до войны: те же узко подбритые усики, те же холеные руки. От известного актера кино пришельца отличала ледяная улыбка и очень холодные светло-голубые глаза.

Петерсен медленно поднял правую руку и аккуратно отвел пистолет от лица.

— Разве так уж необходимо держать у моей головы ствол, когда за вашей спиной стоят трое вооруженных до зубов бандитов?

В самом деле, в комнате находились еще трое людей, одетых в некое подобие военной формы. Вся троица была вооружена автоматическими пистолетами.

— Вы считаете моих парней бандитами? — незнакомец старался выглядеть оскорбленным. — Что же, выходит, и я бандит?

— А кто, по-вашему, приставляет оружие к голове спящего?

— Бросьте, майор Петерсен. У вас репутация весьма опасного и очень сильного человека. Она оправдывает подобное обращение. Откуда мы знаем — вдруг вы держите в руке под одеялом заряженный пистолет?

Петерсен высвободил из-под одеяла левую руку и предъявил пустую ладонь.

— Мой пистолет под подушкой.

— Ах так, — незнакомец вытащил из-под подушки оружие Петерсена. — Уважаю профессионалов.

— Как вы вошли сюда? Дверь была заперта.

— Сеньор Пижаде постоянно сотрудничает с нами, — произнес незнакомец фамилию Иосипа.