Партизаны. Цирк
Шрифт:
— Он?
— В наше время нельзя доверять никому.
— Теперь я это понял.
— Начинаю верить тому, что о вас говорят, майор. Вы не слишком обеспокоены нашим визитом. Даже не поинтересовались, кто я такой.
— Почему меня должно интересовать это? Вы — не друг. Это самое важное.
— Может, и так, а, может быть, и не совсем так. Честно говоря, я еще сам не знаю. Майор Киприано, — представился он, — наверное, вы слышали обо мне.
— Слышал. Вчера. Впервые. Сочувствую вам, майор. Искренне вам сочувствую. Но сейчас мне бы очень
— Рядом с больными? — Киприано немного удивился, но все еще продолжал улыбаться. — Вы — обо мне? Я здоров, как идеально настроенная скрипка.
— Физически — несомненно. Треснутая скрипка издает фальшивые звуки. Однако каждый, кто работает на ублюдка Гранелли, болен психически. Добавлю, что каждый, кто пользуется услугами истерика-отравителя Алессандро, сам, должно быть, садист. И потенциальный пациент строго охраняемой лечебницы.
— Ах, Алессандро! — Киприано было трудно обидеть либо он был достаточно умен, чтобы не показывать этого. — Алессандро просил кое-что вам передать.
— Неужели? Мне казалось, ваш отравитель и отравленный лишен возможности передавать что-либо. Вы его видели?
— К сожалению, нет. Он по-прежнему заперт в каюте «Коломбо». Следует признать, майор Петерсен, вы подходите к делу основательно. Но я разговаривал с Алессандро. Он просил передать: когда выберется из своего заточения, у вас будет время помучиться перед смертью.
— Навряд ли. Я пристрелю его как бешеную собаку. Но у меня нет желания беседовать о вашем полоумном приятеле. Что вам надо?
— Пока не знаю. Скажите, а почему вы называете Алессандро отравителем?
— Можно подумать, не догадываетесь.
— Возможно, догадался бы, если бы знал, о чем вы с ним говорили.
— А вы знаете, что он таскает с собой газовые гранаты?
— Да.
— Вам известно, что Алессандро носит с собой коробку с химикатами, в состав которых входит скополамин?
— Да.
— Тогда вам, видимо, известно, что среди химикатов есть яды, вызывающие чудовищную агонию. И при этом вы продолжаете называть себя нашим союзником?
Киприано перестал улыбаться.
— Это ложь.
— Могу я подняться с постели?
Киприано кивнул. Петерсен направился к своему рюкзаку, достал из него металлический кейс Алессандро и, вручив его итальянцу, сказал:
— Отвезите в Рим или куда угодно и подвергните экспертизе. Не советую пробовать содержимое ампул на вкус. Когда я пригрозил сделать Алессандро инъекцию — он впал в неописуемый ужас.
— Он ничего не сказал мне об этом.
— Верю, — промолвил Петерсен. — Где Алессандро мог получить такой сильный яд?
— Не представляю.
— А вот в это я уже не верю… Хорошо, что же все-таки вам от меня нужно?
— Просто идите за нами, — Киприано провел Петерсена в столовую, где уже находились все шестеро его спутников. Они сидели за столиками под охраной молодого итальянского
Джордже с высокой пивной кружкой в руке, пользуясь случаем, расслабился в глубоком резном кресле. Алекс выглядел, как всегда, убийственно спокойным. Джакомо всего лишь казался задумчивым. Зарина сидела бледная, плотно сжав губы, а обычно подвижное лицо Лоррейн на сей раз ничего не выражало.
Петерсен покачал головой.
— Так, так, вся компания в сборе. Майор Киприано только что назвал меня профессионалом. Если бы я…
— Это был майор Киприано? — перебил его Джордже.
— Во всяком случае, он так представился.
— Быстро он здесь очутился. Надо же, вполне приличный молодой человек.
— И говорит вполне разумные вещи. Но вы меня перебили, Джордже. Как профессионал я должен был выставить часового. Меа culpa — моя вина. Я полагал, здесь надежное место.
— Очень надежное! — с презрением воскликнула Зарина.
— Будем надеяться, все кончится благополучно.
— Ничего себе — благополучно!
Петерсен развел руками.
— Во всем есть свои положительные моменты. Вам и Лоррейн хотелось увидеть меня в неловком положении. Вы это видите. Ну как, довольны?
Ответа не последовало.
— Как они провели тебя, Алекс? — продолжил майор. — Ты ведь способен услышать шорох падающего листа.
— Они приставили пистолет к виску Зарины.
— Это меняет дело. А где же наш добрый друг Иосип?
— Ваш добрый друг Иосип, наверное, помогает Киприано и его людям разыскивать то, что они ищут, — кисло произнесла Зарина.
— О Боже! Какого вы низкого, крайне низкого мнения о моем друге.
— Кто же, по-вашему, навел на нас Киприано? Кто впустил этих солдат в гостиницу? Кто дал им ключи от наших спален?
— В один прекрасный день, — мягко сказал Петерсен, — найдется тот, кто сумеет поставить вас на место, юная леди. Вам мешает слишком острый и длинный язык. Не приставь солдат к вашему виску пистолет — вы бы зарезали его своими речами. Никто никого в гостиницу не впускал — Иосип никогда не запирает парадную дверь. А попав внутрь, завладеть ключами от комнат не составляет труда. Не знаю, кто навел на нас Киприано. Но обязательно это выясню. Это могли сделать даже вы, Зарина.
— Я?! — Зарина взглянула на него сперва удивленно, затем с негодованием.
— Под подозрением все. Вы не раз говорили, что я вам не доверяю. Когда так говорят, значит, есть причины для подозрений. Скажите, в чем я могу вас подозревать?
— Вы, должно быть, не в своем уме, — Зарина уже не злилась, а казалась просто смущенной.
— Вы внезапно побледнели. Почему?
— Оставьте мою сестру в покое! — сердито вскричал Михаэль. — Она ничего не сделала! Оставьте ее в покое. Зарина — преступник? Предатель? Действительно, вы не в своем уме. Прекратите ее терзать. Кем вы себя считаете?