Паруса смерти
Шрифт:
— Стигиец он, что ли? — проворчал капитан.— Эй, позовите-ка сюда старого Орма, пусть он попробует поговорить с южанином.
— Да чего с ним говорить, с этим сыном кабана и собаки? — прорычал воин с разбитым лицом.— Убить его, и все тут! Дайте же мне лук!
— Нет! — твердо ответил Грейп.— Он мне понравился. Настоящий храбрец! Жаль, что это не ванир, а то бы я с ним подружился.
— Кто тебе сказал, что я не ванир? — раздался с мачты звонкий голос, говоривший на одном из наречий южного Ванахейма, впрочем, вполне понятном для ушей уроженцев Йомса.
— Смотрите-ка, наша птичка зачирикала! — обрадовался Грейп.— Эй, слезай наконец вниз, не тронем!
— Обещаешь? —
— Обещаю, не будь я Грейп, сын Гурна!
Несколькими мгновениями позже смельчак спустился с мачты на палубу. Взглянув в лицо своего пленника, Грейп вдруг захохотал.
— А ну-ка, сними свою шапку!
Человек, стоявший возле мачты, потянул завязки и сдернул с головы морскую шляпу с широкими, ниспадающими на плечи полями. Ваниры изумленно загомонили: это оказалась девушка, статная и гибкая. Рыжие волосы в беспорядке рассыпались по плечам, прядями свисали на лицо, чуть тронутое веснушками. Глаза были большие, зеленые и немного диковатые. Ярко-красные губы упрямо сжаты. На вид девушке исполнилось лет пятнадцать-шестнадцать, может чуть больше.
— А ведь ты и верно ванирка! — внимательно вглядевшись ей в лицо, провозгласил Грейп.— Похоже, ты из рыжих ванов, что живут в горах на границе с Киммерией. Только, знаешь ли, у ванирский девушек нет обычая ходить в мужской одежде!
— Хороша бы я была, если бы полезла на мачту в юбке,— хмуро откликнулась незнакомка.
— Девушкам из Ванахейма не приличествует и лазать по мачтам,— поучительно продолжал Грейп.— Они известны своей скромностью, благонравием, так же как мужчины из Ванахейма — храбростью и неукротимостью в бою.
— А как же тогда Ронда? — спросила девушка, и предводитель не нашелся, что ответить.
— Эге, ты знаешь песнь о Ронде? — раздался звучный голос.— Теперь и я уверился в том, что ты действительно родом из Ванахейма… А ну-ка, пропустите…
Воины расступились, освободив путь высокому, осанистому старику с серебристо-белой бородой и такого же цвета волосами, ниспадавшими на плечи. В отличие от остальных, он был облачен в светлые льняные одежды, на нем не было ни кольчуги, ни шлема, оружия у него тоже не было.
— Как тебя зовут, дитя? — Серо-стальные глаза старика внимательно смотрели на девушку.
— Соня,— ответила девушка.
— Это не наше имя! — выкрикнул один из воинов, тот самый, что получил удар в лицо.— Эта рыжая стерва выучила где-то наш язык и теперь морочит нам головы! За борт ее! За борт южанку!
Толпа всколыхнулась, зароптала, и неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы ропот не перекрыл еще один голос: скрежещущий, жуткий, как карканье гигантского ворона:
— Эй, Гронни, ты хочешь воевать с женщинами? Трус, ты даже для этого не годишься! Ублюдок, сын собаки! Иоу-у, ты сегодня уже получил пинка от женщины, так, может, теперь хочешь отведать доброго мужского тумака? Ар-р!
Вокруг выкрикивавшего эти слова тут же образовалось пустое пространство: воины шарахнулись от него во все стороны. Лицо странного человека было искажено, ноздри свирепо раздувались, а в глазах плескалось безумие.
— Эй, Корк, успокойся! — поспешил вмешаться капитан Грейп.— Конечно же, Гронни — дурак. Но не стоит убивать дурака, достаточно посмеяться над ним. Корк, смейся! Смейся вместе со мной! Ха-ха-ха-ха!
Рокочущий смех капитана разнесся далеко над волнами. Корк вздрогнул и растерянно огляделся. Казалось, он забыл, где находится и что с ним происходит. Потом он тоже засмеялся: вначале неуверенно, а затем все громче и громче. К этому смеху присоединился еще один ванир, затем — еще, и вскоре хохотала уже вся команда. Тем временем
— Кажется, ударив Гронни, ты приобрела себе врага,— сказал он.— Но зато у тебя появился и могучий защитник — Корк.
— На вид он не очень-то могучий,— пожала плечами девушка.— Правда, ваши воины явно опасаются его.
— И не случайно,— ответил старик.— Ведь Корк — бересайк.
— Воин-безумец?
— И это ты тоже знаешь. Ты назвала свое имя…
— Соня.
— Ну а меня зовут Орм. Однако Гронни прав: Соня — не ванирское имя.
— Я выросла в Туране.
— Понятно. А откуда ты знаешь песнь о Ронде?
— От матери… Она много рассказывала мне о родных местах.
— Понятно. Соня, Соня… Может, Сана? Жену Улфа-воителя звали Саной.
—…Хей! — кричал тем временем Грейп.— Вы что-то разленились! А ну, быстрее забирайте, что еще осталось ценного на этой груде старых досок и возвращайтесь на борт «Дракона»! Живо, живо!
«Дум-м!.. Дум-м!.. Дум-м!.. Дум-м!..» Мерные, гулкие удары барабана разносились над морем, задавая ритм гребцам. Барабан представлял собой огромный медный котел, верх которого был затянут бычьей шкурой. Бить по ней полагалось увесистой дубинкой. В такт барабанному бою подымались и опускались весла. Тридцать два гребца — по шестнадцать с каждого борта — наклонялись вперед и выпрямлялись, ворочая тяжелые весла, наклонялись и выпрямлялись… Перед барабанщиком стояли большие песочные часы, отмерявшие время работы гребцов. Когда последние песчинки пересыпались из верхней части стеклянного сосуда в нижнюю, барабанщик перевернул его и отдал команду, по которой гребцы встали со своих скамей и поменялись местами. При работе с веслами больше устает та рука, которая находится дальше от борта. Чтобы нагрузка была равномерной, гребцы время от времени меняли борт. Барабанщик возобновил удары. И снова весла подымались и опускались, двигая вперед корабль. Х-ха… Х-ха… Х-ха… Х-ха…— слышалось тяжелое дыхание гребцов. Это была нелегкая работа. Гребцы вытирали потные лбы и все чаще поглядывали на струйку песка, отмерявшую время. Когда верхняя часть сосуда из толстого зеленоватого стекла опустеет, за весла сядет другая смена. Но песок сыпался так медленно… Бил барабан, шипели волны, разрезаемые носом корабля. «Морской Дракон», мерно ударяя по воде веслами-плавниками, неутомимо двигался на юго-восток. Глаза «Дракона», сделанные из двух овальных зеркал, отражали подымающееся солнце.
Капитан Грейп внимательно осматривал горизонт. Вдруг он насторожился и, прищурив глаза, уставился в какую-то точку, заинтересовавшую его.
— Сана! — позвал он.— Сана!.. Эй, где эта девчонка?
Соня находилась на носу корабля. Она стояла под драконьей головой, ухватившись за ее «шею», и неотрывно смотрела в темную воду, колеблемую медленной пологой зыбью. Девушку настолько поглотило это занятие, что она, казалось, не замечала ничего и никого вокруг. Грейп подошел к ней, хлопнул по плечу… и едва успел увернуться от крепкого кулачка, удар которого был нацелен ему в лицо.
— Тише ты, рыжая кошка!
— А чего ты пугаешь? Подкрался…
— Так ты, значит, с перепугу ударила? — улыбнулся Грейп.— Молодец. Это говорит в тебе ванирская кровь. Южанин, испугавшись, пытается убежать, а ванир — ударить. Но я хочу поговорить с тобой не об этом. Видишь, во-он там, по левому борту, виднеется горная вершина. Можешь ли ты сказать, что это за земля?
— Могу,— ответила девушка.— Это один из островов Барахского архипелага.
— Барахского..? — задумчиво протянул капитан.— Не на нем ли расположены стоянки пиратов?