Парусная птица. Сборник повестей, рассказов и сказок
Шрифт:
Виталик погрузился. Темно; ничего не разобрать… Зеленые искры, отражения далеких огней… Баллона хватит минут на сорок, а ждать предстоит всю ночь.
Он улыбнулся, вспомнив Изу с ее длинными каштановыми волосами, с ее нежной чешуей, с ее рассыпавшимися жемчужными бусами. Упрямая тварь, она клялась не приходить сегодня, но ведь придет же. Какое счастье, она придет.
Он вынырнул и прикрутил кран на баллоне. Холодно. Странно холодно сегодня ночью в море. Те, на лодке, ждут своего часа. Пускай ждут.
Ее чешуя хороша, когда мокрая,
Виталик испуганно вскинул голову над водой. Ему показалось, что у лодки — совсем близко — вынырнула голова… Нет, это просто волна. Показалось. У Изы хватит ума посветить сперва фонариком, а уже потом…
А если фонарик увидят с лодки?
А если она решит подшутить над ним, подплыть вплотную и вдруг выпрыгнуть из воды, как дельфин? Она однажды так сделала… А если…
Он крутнулся на месте, как сверло, и увидел далекий свет.
Иза. Она плывет, игриво посвечивая сквозь толщу воды фонариком, вчера он поставил ей свежие батарейки…
Он сжал челюстями загубник. Чуть не забыл отвинтить вентиль… вспомнил, отвинтил. Погрузился… пожалуй, слишком сильно плеснул ластами. Теперь там, на лодке, насторожились.
Иза плыла со дна, из глубины, ему навстречу. Увидела его и замерла. Виталик сорвал маску. Она узнала его и засмеялась над своим секундным страхом. Только русалки умеют смеяться под водой.
Он схватил ее за руку. Теплая рука. Он обернулся, показывая на лодку, знаками изображая опасность.
Она склонила голову к плечу. Волосы развевались. По–настоящему русалки прекрасны под водой, Виталик пожалел, что снял маску. Плохо видно без маски, а тут еще эта темень…
— Что–то случилось? — спросила она.
Виталик закивал, показывая сперва назад, потом вперед и в сторону. Обернулся…
Лодка была рядом.
Он забыл про пузыри. Про воздух, который он выдыхает в воду, который уходит вверх. Всплеск ласт, потом пузыри, потом…
Он с силой оттолкнул от себя девушку. Он швырнул бы ее, но вода замедляла движения. Между Изой и упавшей сверху сеткой было несколько миллиметров, но русалка оказалась снаружи.
А Виталик запутался. Сетка была очень тонкая, резала руки и не рвалась, но Виталик все равно освободился бы через пару минут, если бы его не подтащили к поверхности и не ударили чем–то тяжелым по голове.
— Сука! С–скотина, что удумал…
— Хватит! Хватит, говорю, потом еще лодку отмывать… Кровищи столько…
— Куда его?
— За скалы… да не снимай с него баллон, идиот! Наоборот, пусть его найдут с баллоном и скажут, что сам утопился, дайвер гребаный!
— Ага, дайвер. С рельсом на шее.
— Потом нырнешь и веревку снимешь… Чего морду воротишь? Сделаешь как миленький! Из нас шеф таких дайверов скроит… за эту девку… блин, первый раз осечка! За столько времени…
Мотор стих. Еле слышно
— Сначала тело, потом рельс. Давай. Раз, два…
Виталик полетел вниз, в темноту. Привычно потянулся плыть, но веревка захлестнулась вокруг горла и дернула вниз. Вспыхивали ярко–зеленые искорки от каждого движения, Виталик видел себя, летящего на дно в изумрудном сиянии, а искры кружились вокруг, будто живые светлячки.
А потом из темноты, подсвеченной искрами, вылетела девочка с зеркальным хвостом, с белым лицом, с огромными зелеными глазами.
— Виталик! Виталик, дыши!
Она попыталась поднять рельс. Удар хвостом, другой. Слишком тяжело, слишком медленно. Она кинулась к веревке на его шее, вцепилась зубами. Только нож, отстраненно подумал Виталик. Маленький острый ножик.
— Виталик, дыши!
Для нее это было так просто и естественно — дышать под водой. К зеленым светлячкам добавились темно–красные. Очень хотелось вздохнуть. Как это больно — вода в легких…
— Дыши! Дыши! Родной… дыши!
Он улыбнулся и покачал головой. Тогда она обняла его и завыла.
ЭПИЛОГ
— Посмотри, что я принес.
Эрвин протянул жене книгу в глянцевой обложке. С обложки смотрел герой — наполовину рыба, наполовину мужчина. Голова его, включая мутные глаза, слюнявые губы, и покрытый чешуей торс были рыбьи, зато все, что ниже пояса, выглядело вполне человеческим: большой зад, и огромные гениталии, и толстые коленки, и жесткие волосы на ляжках, и даже пальцы, торчащие в разные стороны, с нестриженными грязными ногтями.
— Это и есть… образ? — спросила Велька, помолчав. — Соль?
— Скорее, перец. Книга так и называется — «Перчик»… Все говорят, что очень смешно. Но ты лучше не читай.
Велька положила книгу на стол, будто боясь запачкаться.
— И это поможет?
— Может быть… Во всяком случае, я очень на это рассчитываю… этот красавец станет червем в теле старого мифа. Кто его видел один раз — не забудет. Появятся комиксы, адаптации, экранизации, анекдоты, сплетни. И всякая русалка, подумав о суше и о береге, увидит не цепь огней на мысу, не корабль под парусами, не веселого парня с гитарой или удочкой. Не старую крепость у моря, не вереницу автобусов, не парашют под красным куполом. Не моторную лодку с матросами, не пляж, где визжат и смеются. Не прибой, не пловца, не костер среди скал. Она увидит вот этого… его. Понимаешь?
— Если это спасет их, — сказала Велька, подумав, — это хорошо, ведь верно?
Эрвин провел рукой по ее волосам.
— Во всяком случае, мы сделали, что могли. Он взял ее на руки и отнес в постель.
— Вель, по–моему, я уже говорил тебе…
— Что?
— Я тебя люблю. И буду любить, что бы ни случилось.
Она засмеялась. Он бережно уложил ее и сам лег рядом, плотнее прижавшись коленями к ее теплому чешуйчатому хвосту.
Зоопарк