Парвус. Часть 2
Шрифт:
Она прикинула, что Нила убить не сможет. Отца тоже. А значит, нужно дождаться, когда тех дома не будет, чтобы они не смогли ее остановить на пути к выходу. Пистолеты Медея уже присмотрела у охраны, что находилась в этом жилище везде. У каждой колонны, двери, угла.
Медея не знала, куда собирается пойти, но оставаться с бросившим ее отцом, который завел новую семью, казалось странно. Девушка решила не высказывать недовольство раньше времени. Чтобы у окружающих не сложилось впечатление, что она их ненавидит, Медея спросила:
— И как вы познакомились?
Она пальцем указала на женщину в зеленом,
— Ваш отец не оставил мне шанса. Я долго отказывалась пойти с ним на свидание, и он заложил бомбу в основании дома. — Говорившая положила локти на стол и воодушевленно протянула: — Люблю целеустремленных мужчин.
Эти слова сопровождались игривыми переглядками между Фейтом и его пассией. Медея уставилась на красноглазого. В душе кипело возмущение, что отец подверг опасности жизнь восьмилетней дочери, ради свидания с какой-то там женщиной. Мозг сразу подкинул воспоминание про преподавательницу механики и слова Юнии, что Фейт получил должность раньше срока, потому что закрутил с кем-то роман. «Умеет отец женщин очаровывать», — недовольно констатировал внутренний голос Медеи.
— Полагаю, ваш муж был не против компании, — буркнула девушка, не удержавшись.
В разговор вмешался Сиф.
— Мама не просто так представляет его интересы на Парвусе. Многие думают, что это делается в целях безопасности, но мэр — беспробудный пьяница, которому всегда было плевать на семью. Кроме обогащения и гулянок, его ничто не интересует.
— Ты называешь родного отца мэром? — уточнила Медея, не веря своим ушам.
— Мы отреклись от него уже давно, — сообщил Сиф серьезно. — Семья, в которой я родился, не была выбрана мной, но в семью, где я сейчас живу, вступление произошло осознанно.
— Звучишь, как сумасшедший, — выдала Медея наблюдения. — Ты же понимаешь, что Фейт тебе не отец?
Старший близнец усмехнулся, словно девушка не понимала очевидных вещей.
— Я отец всем, кто во мне нуждается, — раздался вкрадчивый голос Фейта. — Муж и жена не имеют общей крови, но они зовутся семьей. Также и мы стали семьей, пообещав друг другу поддержку и совместное служение общей цели.
Медея выгнула бровь. «Чокнутые. Отец нашел влиятельную женщину, оказавшуюся в тяжелом эмоциональном состоянии, нашептал ей на ухо сладкие речи, а из ее детей вырастил преданных солдат. В духе Фейта», — размышления плавно текли в голове девушки.
— Ты должна нас понять. У нас есть общие цели. Мы хотим сделать мир лучше, — произнес воодушевленно Като. — Тебе ли не знать, как власть имущие Парвуса относятся к тем, кого считают недостойными.
Сердце Медеи сжалось от ужаса, когда она поняла, что младший близнец намекает на проблемы в социализации Эйкена. Но заставить Като молчать она не могла, поэтому тот продолжал:
— Если убрать от власти закостенелую верхушку и давать жить на Парвусе всем желающим, то произойдет естественное смешение крови и изгоев просто не останется. Твои дети могли бы родиться в мире, где их не ждет в будущем стигматизация по внешним признакам.
В столовой повисло молчание. Обстановка накалялась. Фейт переводил вопросительный взгляд с Нила на Медею. Желтоглазый неловко кашлянул и ответил на немой вопрос красноглазого:
—
Мужчина подался вперед и спросил:
— Тогда о каких детях речь?
— О потенциальных, — вставил Като. — У Медеи нет детей, насколько мне известно. Но ее отношения предполагают серьезность. Иначе о них бы не заявили открыто, спустя всего неделю после пропажи сына правителя.
Желтые глаза впились в младшего близнеца. Тот выглядел так, словно не осознавал, что только что подставил Нила. «Мелкий ты засранец!» — злобно пролетело в голове Медеи.
— Какая тут серьезность, он ее даже не ищет?! — возразил Сиф. — Погулял со странной дамочкой и забыл, как только та дала деру.
— Я не странная, — воскликнула Медея. Нужно было срочно перевести разговор на другую тему, пока в комнате не прозвучало имя Эйкена. Поэтому она подскочила на ноги и, хлопнув ладонями по столу, быстро выпалила: — Вы на солнце тут все перегрелись? Что вообще происходит? Рассуждаете о какой-то идее улучшения мира, а сами подлецы и обманщики. — Медея выпрямила спину и добавила: — Да, я тоже плохой человек, но хотя бы это не отрицаю. Вы-то делаете вид, что спасаете мир, но вы спрашивали жителей Внешнего города, нужно ли им это? Может, их все устраивает? Может, жителям племен нормально верить в предсказания будущего по звездам? Может, если вы распространите знания, что хранятся в архиве, ничего не произойдет? А пострадавших, пока вы достигаете своих целей, будет уже много.
Она была так сильно напряжена, что говорила первое, приходящее в голову.
— Медея, никому не нормально верить в предсказания будущего по звездам, — сказал Нил, от которого девушка меньше всего ожидала это услышать. — Положение планет не может тебе сказать, будет завтрашний день хорошим или плохим.
«Крысеныш! Мог бы поддержать! А перед Юнией как стелился!» — Медея с трудом не возмутилась вслух. Вплетать в нить разговора еще одного участника она не намеревалась.
— Люди просто хотят во что-то верить. Какая разница звезды это или эти ваши Пророки?! — Медея по привычке сложила руки на груди и тут же пожалела о содеянном. Она поморщилась от боли. Из груди вырвался напряженный вздох.
— Вера на Парвусе распространяется ради благих целей. Если несуществующий Пророк заставил людей меньше сидеть на яде и изменять своим женам, то в этой вере нет ничего плохого. Притоны обеднели. Люди стали здоровее, — вставил Сиф. — Нужно дать людям «правильную» веру, чтобы их жизни улучшились, а не ухудшились из-за того, что они перекладывают ответственность за свою жизнь на звезды.
Нил согласно закивал:
— Поддерживаю, в нашем племени были дни с плохими предсказаниями, когда мы просто сидели без дел, ибо все дела потенциально обречены звездами на неудачу.
— Но ведь через проповедников вы просто вкладываете в головы жителей Парвуса свои идеи, — настаивала Медея. — А если один из вас с ума сойдет и скажет, что ради того, чтобы жить, нужно убивать всех встречных людей на первый день недели, к примеру? Это слишком опасно. Люди верят проповедникам, и их влияние растет.
— Иногда нужно, — сказал спокойно Фейт. — Сама знаешь, в каком жестоком мире мы живем. Сейчас здесь правит сила, но мы можем все изменить и дать людям знания. Тогда сила будет не так важна.