Парвус
Шрифт:
Морщинистая сероватая рука выложила три картинки на стол. Прикрывая глаза и делая глубокий вдох, старик плавно качнулся. Его ладонь зависла над изображением, будто пыталась услышать, что скажет с нее нарисованный мужчина с семью жезлами.
– Неодобрение со стороны окружающих, – Хакки двинулся к следующей карте, – болезненная любовь, – рука дернулась дальше, – смерть.
Медея облокотилась всем весом на стол и воодушевленно спросила:
– У меня получится его убить?
– Карта смерти толкуется не только в прямом значении. Также это может
Медея разочарованно проворчала, задумчиво водя пальцем, покрытым черной перчаткой по столу:
– Фигня – это твое гадание. Так можно сказать о ком угодно. Никакой конкретики.
Пока Медея думала, как же ей разобраться с незнакомцем, Хакки, недовольный ее словами, скривил лицо и собрал карты. Через несколько минут на столе возникли три каменные тарелки, от которых поднимался дымок.
При виде их содержимого девушку затошнило. Раньше такого не происходило. «Избаловала меня жизнь с матерью», – пролетело обреченно в голове Медеи, глядя на золотистых тараканов. Их торчащие лапки казались сегодня особо мерзкими.
– Спасибо вам за еду, – поблагодарила Медея хозяев дома и нажала на кнопку открытия шлема.
Быстро запихнув противную, но питательную пищу в рот, она поморщилась, пережевывая все как можно быстрее. Шлем закрылся, не давая остаткам кислорода, вырабатываемым маленьким генератором, ускользнуть в тесную комнату.
– Что с твоим лицом? – раздался механический голос Ронды. – Там огромный синяк на подбородке.
На секунду белые брови Медеи свелись в непонимании, а затем кулак опустился громко на стол.
– Та карта точно значила его смерть! – прошипела девушка, вспоминая, как ее вырубили с колена.
«Хитрый прием! Силия обязательно спросит, что со мной! Какой-то незнакомец не разрушит мою ложь перед матерью!» – Воспоминания о Силии заставили Медею немного успокоиться. Девушке не хотелось врать матери. «Но иначе она не будет платить за академию! И тогда я не стану аппером! Нужно придумать для нее что-нибудь правдоподобное», – решила Медея.
Забросив в себя остатки еды, она легла в соседнем помещении, чтобы ее не было видно, если в доме появятся нежданные гости. Подобие спальни представляло собой два каменных возвышения, именуемых кроватями. И дыру в полу, называемую туалетом.
Медея отвернулась к стене, переложив пистолет с левой стороны в пустующую правую кобуру. «Нужно смириться с потерей», – пронеслись слова матери в сознании начинающей тихо плакать девушки.
От этих воспоминаний больно кольнуло в груди, тогда Силия имела в виду совсем не потерянное оружие, она говорила об отце. «Я обязательно посмотрю все окружающие Внешний город племена. Вдруг на свете есть еще люди с необычным цветом глаз, о которых отец не знал? Нужно стать аппером и проверить», – с подобными мыслями засыпала измотанная Медея.
Глава 8. Узнаваемые черты
Еще в третьем секторе, когда Медея переоделась в светлое платье, прохожие начали пялиться.
Чистенькие – так простые жители Парвуса укоризненно называли тех, кто выглядел как Медея. Особой любви к элитарной верхушке никто не испытывал. Когда взгляды, направленные на девушку, смещались на подбородок, на лицах наблюдающих появлялась усмешка.
На что Медея отводила глаза. Ее это раздражало. Вся на нервах она вышла из пустого лифта в первом секторе. Было принято решение возвращаться в вечернее время. Фонари тускнели, слабо освещая чистую улицу. При появлении на горизонте редких прохожих девушка прикрывала лицо рукой, делая вид, что хочет чихнуть.
На подходе к многоэтажному зданию сердце ускорилось. Задуманное поднимало в ней тревогу. Медее еще никогда не приходилось калечить саму себя. «Я справлюсь! Подумаешь, ударюсь, ради должности аппера. Можно и потерпеть», – успокаивал Медею внутренний голос, пока она осторожно заглядывала в окно, проверяя, на кухне ли мать.
Нога Силии дергалась от нервов. Очевидно, мать переживала, появится ли дочь сегодня дома. Медея довольно улыбнулась. «Мисс фортуна снова на моей стороне», – радостно подумала она, падая лицом на порог главного входа.
Резкая боль пронзила подбородок. Медея, не сдерживаясь, закричала. В полных тревоги глазах, вылетевшей на улицу Силии, поднимался ужас при виде дочери, распластавшейся на каменной поверхности. «Надо было аккуратней падать», – крутилось обреченно в голове девушки, пытающейся подняться. Голова кружилась, поэтому Медея приняла помощь матери, и они вместе поплелись в квартиру.
Рухнув на мягкий белый диван, девушка поняла, что с подбородка капает кровь. Мать в суматохе бегала по дому, не зная, что предпринять. Когда Фейт получал серьезные ранения, он отлеживался в мед корпусе, поэтому Силия совершенно не знала, что делать с повреждениями дочери.
– Мам, все нормально, – произнесла Медея, у которой ломило все лицо.
Чтобы не смотреть в глаза мечущейся перед ней женщине, девушка похлопала по подушке дивана рядом с собой.
– Оно само заживет, ничего страшного, – успокаивала Силию Медея. – Посиди со мной.
Пока мать сокрушалась, какая же у нее неуклюжая дочь, девушка довольная говорила, что это случайность: она просто задумалась. Какое-то время они сидели молча, Силия приобнимала Медею за плечи, а та терпела. Прикосновение матери не вызывало ничего, кроме неловкости.
Следующая неделя пролетела быстро. Медея говорила всем окружающим, что упала. Они, получив ответ на свой вопрос, мгновенно теряли всякий интерес к собеседнице. Друзей у нее за время проживания с матерью не появилось. Вливаться в чужое общество раньше не казалось девушке проблемой. Однако жители первого и второго круга хоть и улыбались в лицо, но помнили: Медея прожила в трущобах большую часть детства, и что ее отец был преступником.