Парящий мост в звездном свете
Шрифт:
Харуюки никогда не нравилось участвовать в территориальных сражениях, ныряя из дома, где больше никого не было. Причина была проста. Всякий раз, когда он, выложившись в десятке жестоких боев и разделив с друзьями радость победы или горечь поражения, возвращался в реал и пробуждался в пустой квартире, на него накатывало безумное чувство одиночества.
Это не было сверходиночество, которое он испытывал до прошлой осени, до того, как познакомился с Черноснежкой и получил от нее «Brain Burst». По правде сказать, так было бы лучше. Тогда он каждый день сразу после уроков возвращался домой, будто сбегал,
Почти восемь месяцев.
Всего лишь столько времени он был Бёрст-линкером. И тем не менее сейчас Харуюки всем сердцем чувствовал, что хочет встретиться с друзьями из легиона, с которыми расстался всего несколько минут назад. Да нет, пусть не из легиона, пусть с Нико, Пард-сан, Эш Роллером, даже Фрост Хорном. Он хотел поговорить языком кулаков на дуэли, хотел пообсуждать с другими зрителями бои, хотел встретиться с другими в реальном мире, поговорить с ними о всякой ерунде.
– …Что со мной стало? – пробормотал Харуюки и зарылся лицом в диванную подушку. Внезапно в центре его поля зрения открылось какое-то окно со звуковым эффектом домашней сети, но он тут же стукнул по кнопке «Да», не взглянув на содержимое. Скорее всего, это автоматическое сообщение от матери, что она опять будет поздно. Тут же выкинув это из головы, он мысленно продолжил думать над вопросом, который только что сам себе задал.
Я стал сильнее или слабее?
Если учесть, что его страх перед другими людьми поутих, можно сказать, что Харуюки стал сильнее. Однако в то же время он стал и больше зависеть от других.
Когда он целыми днями был один, ему было нечего терять.
Но сейчас Харуюки боялся, всем сердцем боялся, что связи, которые у него сложились за последние восемь месяцев, могут разорваться.
Особенно одна нить, которая шла наружу из самой глубины его души, сияя, как черный шелк…
Даже понимая, что думать так опасно, он не мог остановиться. Зажмурившись, он бухнулся лицом вниз на диван в полусумрачной гостиной и продолжил крутить в голове мысли, обхватив затылок руками.
На другом конце той нити была, разумеется, та, кто спасла Харуюки, его Родитель – Черноснежка.
Сейчас Черноснежка училась в третьем классе средней школы Умесато. И половина первого семестра уже прошла. Иными словами, осталось десять месяцев. Всего через триста дней Черноснежка покинет школу Умесато. Харуюки ничего не знал о том, в какую старшую школу она собиралась поступать дальше. Он слишком боялся спрашивать.
Даже сейчас Харуюки ощущал, как время утекает капля за каплей, как будто оно ускорилось в тысячу раз. Если бы только он мог, то провел бы все оставшиеся десять месяцев в Ускоренном мире вместе с Черноснежкой. На той стороне время течет почти бесконечно долго, восемь месяцев равны 820 годам, если простой подсчет не обманывает; но и этого ему казалось мало.
– …Семпай, – прошептал он, еще крепче вцепившись в края подушки.
– Хмм, что?
Он представил себе, что слышит ее голос здесь, рядом. По-прежнему лежа лицом вниз, Харуюки повторил то же слово, чтобы снова услышать ответ воображаемой Черноснежки.
– Семпай…
– Я
Голос ее звучал невероятно ласково и так реалистично. Харуюки тяжело развернулся всем телом влево, желая выяснить, насколько далеко зашли его галлюцинации.
Прямо перед его глазами, в полуметре от дивана, обнаружились две ноги в черных чулках.
Несколько раз моргнув, он сдвинул взгляд выше. Там правда оказалась шикарная юбка до колен. Потом влажно блестящая черная блузка с коротким рукавом и бордовый бант.
Тонкая шея с лаково-черным нейролинкером, длинные черные волосы, чарующе спадающие за спиной, даже склоненное чуть набок белое лицо, обладающее неземной красотой; все это заполнило поле зрения Харуюки, создавая непередаваемое ощущение реальности.
…Уааа, как же здорово я навострился обманывать самого себя. Подумать только – такая четкая иллюзия. Или это появилось из памяти моего нейролинкера, пока я был в отключке? Но у меня что, правда есть ее фотка в таком высоком разрешении?..
Одновременно с этими размышлениями Харуюки вытянул руку, схватил край плиссированной юбки и дернул.
Даже реалистичная текстура ткани, даже вес и упругость тела под ней передались его пальцам; едва он успел подумать «так, посмотрим…» –
– Няааааа?!
Раздался вопль, и его правую руку что-то отбросило. И дальше.
– Что… что ты делаешь, ГЛУПЫЙ!!!
Упрек с грохотом обрушился на Харуюки, и одновременно к нему потянулись две тонкие руки, схватились тремя пальцами каждая за его щеки и безжалостно потащили вверх.
– Иии… Хафуэ?!
Испустив этот потрясенный вопль, Харуюки наконец осознал.
Она настоящая. Не иллюзия, не фотка, не образ ДР. Самая настоящая Черноснежка внезапно возникла в гостиной Харуюки и теперь сердито поднимает брови. Но почему, но как? Телепорт, что ли? Или даже квантовая когерентность?
Секунд тридцать Черноснежка тянула его за щеки, потом плюхнулась на диван лицом к Харуюки и начала читать нотацию.
– Эй, слушай, я, знаешь ли, позвонила в дверь, как положено! И раз ты отпер дверь, даже не поздоровавшись, мне осталось лишь просто войти. Я даже поздоровалась с тобой нормально, голосом, когда стояла в дверях!
– …Хааа?
Ну да, когда он зарылся головой в подушку, закрыл уши руками и думал о том о сем, какое-то окошко там открылось. Он решил, что это мэйл от матери, и нажал кнопку подтверждения, даже не взглянув, что в окне было на самом деле; но, судя по всему, это было извещение от интеркома.
Сделав мысленный вывод, что ставить один и тот же звук по умолчанию на все сообщения было ошибкой и что в будущем следует звуки сменить, Харуюки затем выпрямился и снова раскрыл рот.
– Ээээ… Добро пожаловать, семпай.
– Пфф. Прошу прощения за вторжение, – все еще дуясь и поправляя юбку, ответила Черноснежка. Хорошо, что Харуюки ее потянул вниз, а не вверх – иначе тасканием за щеки он бы точно не отделался.
Пока Харуюки так размышлял, он вдруг осознал, что его думательные шестеренки по-прежнему крутятся как-то странно. Проблема вовсе не в этом; а также не в том, как Черноснежка оказалась у него дома. В первую очередь следовало выяснить вот что.
– …Т-так, это… почему ты вдруг пришла?.. – робко спросил он.