Пасадена
Шрифт:
Блэквуд вышел из машины и дружелюбно позвал хозяев. У него было одно качество, которого он даже не замечал: обаяние шло от него волной и подкупало окружающих, иногда даже против их воли. Блэквуд был красив спокойной, уверенной красотой — благодаря этому он добивался успеха легче, чем другие, но о своем небольшом преимуществе он даже не подозревал. Вообще-то, Блэквуд откровенно думал, что поначалу никаких преимуществ у него и не было. Также не знал он и об исходившем от него едва уловимом запахе пудры, не то чтобы неприятном, но необычном для мужчины сорока четырех лет.
Правда, в это декабрьское
— Ты, похоже, не туда заехал, — сказал кто-то.
Голос слышался из дома. Блэквуд обернулся на голос, снял шляпу и привычным энергичным тоном произнес:
— Кто здесь? Здравствуйте! Меня зовут Блэквуд, Эндрю Джексон Блэквуд. Извините за вторжение!
На крыльцо вышел мужчина, и Блэквуд протянул ему руку.
— Это частная собственность.
— Да, я понял. Извините еще раз, но именно поэтому я сюда и завернул. Мне хотелось бы переговорить с вами кое о чем.
— Вали отсюда!
Мужчина был выше Блэквуда и шире в плечах, но щеки, окаймленные бакенбардами, были худыми и впалыми. Волосы и глаза незнакомца маслено чернели, будто сырая нефть, и Блэквуду вдруг вспомнилось, что тысяча его акций за три последних года удвоились в цене. Только тут Блэквуд заметил, что свою протянутую руку он так и не убрал. Он подумал было, почему мужчина не отвечает на его приветствие, и увидел, что в правой ладони тот сжимает рукоятку охотничьего ножа, сделанную в виде оленьей ноги. От этого сердце у Блэквуда прямо подпрыгнуло в груди. На лице проступил липкий пот — он заметил брызги крови на рубашке мужчины, а присмотревшись, увидел кровавые пятна и на штанах. Кровь алела в его волосах, на губе тоже дрожала ярко-красная капля. Блэквуд старался отогнать от себя мысль, что стал свидетелем убийства, но все указывало именно на это. Блэквуд молчал, рука, будто сама собой, потянулась за спину, к дверце «империал-виктории». Ему надо уехать отсюда, конечно.
— Кто тебя прислал?
— Я… я…
— Ты зачем приехал?
— Я… мне… — хотел было ответить Блэквуд и не смог.
Вдруг раздался звук, будто ударили бревном в стену. Колени Блэквуда, слабые еще с тех времен, когда он копался в жесткой земле Мэна, подогнулись, и он почувствовал, как валится на машину и касается щекой ее нагретой дверцы. Удар повторился; в глазах у Блэквуда защипало, он смотрел на незнакомца и готов был умолять, обещать что угодно, лишь бы тот отпустил его с миром. Горячие слезы покатились по его лицу и обожгли губы.
В стену снова глухо
Как же мог он, Блэквуд, так сглупить? Тоже мне убийца — это все равно что о Блэквуде такое подумать; с ним случился приступ паники, которой он уже давно научился избегать. Он знал: страх не дает делать дела, страх приковывает к прошлому. Он досадовал на себя и одновременно думал о человеке, который смотрел, как он распростерся в пыли. Блэквуд сосредоточился, постарался спрятать испуг и спросил:
— Поймали?
Человек кивнул, глядя так пристально, что Блэквуд почувствовал себя как под рентгеном. Кожа у незнакомца имела теплый, смугловатый оттенок. Блэквуд заметил, что он, должно быть, наполовину мексиканец, и подумал: «Откуда он здесь?»
— Здесь едят барракуд?
— Меньше, чем раньше. В школах не хватает детей.
Человек повертел нож в руке, как бы по-ребячьи похваляясь им, и неожиданным резким движением всадил его по самую рукоять между глаз барракуды, похожих на кошачьи. Рот рыбы распахнулся, из него на жабры хлынула алая лента крови, барракуда вытянулась в струну и затихла.
От этого зрелища у Блэквуда захватило дух. Он помолчал немного и, запинаясь, выговорил:
— Скажите… Вы давно здесь живете, мистер…
— А вам зачем?
Блэквуд глубоко вздохнул:
— Видите ли, я занимаюсь недвижимостью.
Он произнес это так солидно, как будто говорил, что работает учителем, пожарным или служит в церкви; и действительно, Блэквуд считал себя чуть ли не солью местной земли, человеком, отдающим все силы великой цели процветания Калифорнии.
— Я подумал… Может, вы захотите продать свой участок, мистер…
Мужчина подошел к рыбе и выдернул нож из ее головы. Обтерев лезвие о штаны, он ответил, что в «Гнездовье кондора» никогда и ничего продавать не собирается.
Блэквуд зашел с другой стороны:
— Я прикинул… Вы могли бы продать этот участок и купить хороший дом где-нибудь в городе. На асфальтированной улице, может быть…
— Никуда я не хочу переезжать. Наездился уже, теперь здесь живу.
— Скажите, а сколько у вас земли?
— Десять с половиной акров.
— Десять с половиной, да?
Блэквуд окинул взглядом участок и подумал, что из-за старого русла прямо за сараем разделить участок будет трудновато. А может, и нет — строят же дома в каньонах. Всего и нужно-то — несколько свай и бетономешалка. Легко и просто. Или Блэквуд перекроет русло и сделает маленький зеленый прудик; людям это понравится, за такой участок и дадут больше. Ничего сложного: в устье русла насыпать земляной вал и собрать воду, которая накопится за зиму. Надо будет защитить тут все от наводнения, но Блэквуд знал, как сделать и это. С языка у него чуть не сорвался вопрос: «А вы не думали перекрыть русло и сделать здесь запруду?»