Пасхальный парад
Шрифт:
— Я еще не готова вернуться домой, — заметила она. — А ты?
Когда они втиснулись в тесный кабинет, Сара сказала:
— Мне захотелось посидеть под кондиционером еще больше, чем выпить. Правда, хорошо? — Она подняла стакан, чтобы произнести тост, и вдруг помолодела на десяток лет. — За то, чтобы Пуки полностью выздоровела!
— Вряд ли, Сара, нам стоит на это рассчитывать. Доктор сказал…
— Я знаю, что сказал доктор, но я также знаю нашу мать. Пуки — это нечто. Крепкий орешек. Она выкарабкается,
Спорить было не о чем, и Эмили согласилась с сестрой: поживем — увидим. На какое-то время за столиком воцарилось молчание, и, пользуясь этим, с некоторой растерянностью и грустью Эмили еще раз проиграла в голове события прошедшей ночи. Нед? Тед? Наступит ли в этом вопросе какая-то ясность? Неужели с ней случилось то, что у алкоголиков называется отключкой?
Когда она снова сосредоточилась на реальности, сестра уже с гордостью рассказывала ей о Питере, который осенью пойдет в колледж. Впрочем, для него это всего лишь промежуточная ступенька перед поступлением в семинарию.
— За все эти годы он ни разу не поколебался в своем выборе. Так решил, и так будет. Удивительный мальчик.
— Мм… А что Тони-младший? Он должен был в прошлом году окончить школу.
— Все правильно, только он ее не окончил.
— Вот как? Из-за плохих отметок?
— Ну да. То есть он мог окончить школу, если бы он практически весь год не проваландался с этой… Неужели я тебе не рассказывала?
— У него появилась девушка?
— Если бы девушка. Тридцать пять лет, богатая вдова, которая сломала ему жизнь. Почти сломала. С ним стало невозможно разговаривать. Он не слушает ни меня, ни отца. Даже Питера.
— Знаешь, многие мальчики проходят через это. Все у него будет хорошо. Может, это даже пойдет ему на пользу.
— Вот и его отец так говорит. — Сара задумчиво уставилась в свой стакан. — А Эрик… он похож на Тони-младшего. И на отца, пожалуй. Учиться не хочет. Все, что его интересует, — это машины.
— А ты что-нибудь… пишешь, Сара?
— Да нет. Юмористические наброски из семейной жизни я, в общем-то, забросила. Я написала четыре очерка, но Тони не нашел их смешными. Он сказал: «Хорошо написано, удачные детали, интересно и все такое, но не смешно». Может, я перестаралась.
— Можно их как-нибудь почитать?
— Если хочешь. Тебе, скорее всего, они тоже не покажутся смешными. Даже не знаю. Писать с юмором труднее, чем серьезные вещи. Для меня, по крайней мере.
Эмили вновь унеслась мыслями в собственные проблемы и вернулась, лишь услышав, что Сара заговорила о деньгах:
— А знаешь, какую зарплату Тони получает в своем «Магнуме»? Постой, я тебе покажу. — Она порылась в сумочке. — Вот корешок от последнего чека. Смотри.
Эмили предполагала увидеть скромную сумму, но все-таки не такую; у себя в рекламном агентстве она получала больше.
— Это после того,
— Я всегда думала, что старина Джеффри вам помогает.
— Дорогая, Джеффри беднее нас. Его заработков едва хватает на оплату городской квартиры, да еще Эдна тяжело болеет.
— Ну а… наследство?
— О чем ты говоришь?! Какое наследство?!
— Сара, как же вы справляетесь?
— Как видишь. С трудом, но справляемся. Первого числа каждого месяца я сажусь за обеденный стол, а рядом сажаю мальчиков — сажала, пока они были моложе… Им полезно знать, как надо обращаться с деньгами… И вот я сажусь и начинаю делить бюджет на отдельные статьи. Первая и главная статья — Б. У. Это примерно…
— Б. У.?
— «Большая усадьба».
— Почему ты ее так называешь?
— Что ты этим хочешь сказать? Она всегда так называлась…
— Так ее окрестила Пуки, детка. Я при этом присутствовала.
— Да? — На лице Сары изобразилось изумление, и Эмили пожалела, что сказала ей об этом.
Они одновременно потянулись к выпивке.
— Послушай, Сара, — начала Эмили, — это, конечно, не мое дело, но почему бы вам с Тони не продать имение? Сами дома ничего не стоят, зато земля… Восемь акров в одном из самых быстрорастущих регионов Лонг-Айленда. Вы смогли бы выручить…
— Нет, нет, это исключено. — Сара замотала головой. — Это было бы несправедливо по отношению к мальчикам. Они обожают это место. Здесь их дом, и ничего другого они не знают. Вспомни, как мы мучились в детстве, оттого что у нас никогда не было своего…
— Но мальчики уже взрослые, — возразила ей Эмили резче, чем следовало бы. Начинало сказываться выпитое. — Скоро они разъедутся. Не пора ли вам с Тони подумать о себе? В сущности, вы могли бы купить современный благоустроенный дом, который обойдется вам вдвое дешевле того, что вы сейчас тратите на…
— Это вторая причина, — сказала Сара. — Я не могу себе представить, как мы с ним будем жить в этаком педантичном маленьком…
— Педантичном?
— Ну, ты меня понимаешь. В обыкновенном типовом доме, в каких живут тысячи семей.
— Это слово имеет совсем другой смысл.
— Разве? Я думала, оно означает «обыкновенный». Короче, я себе не представляю, как можно пойти на такое.
— Почему нет?
Этот спор продолжался добрых полчаса, с хождением по кругу, и только когда они встали из-за столика, чтобы идти к машине, Сара неожиданно сдалась.