Паскаль
Шрифт:
2 января 1640 года войска Гасьона во главе с канцлером, сопровождаемым группой государственных чиновников, среди которых находилось два интенданта (Клод Парис. — по вопросам военно-административным и Этьен Паскаль — по вопросам финансовым), вошли в Руан. Несмотря на просьбы и уговоры архиепископа Арле, Сегье сполна воспользовался предоставленными ему прерогативами и без суда и следствия учинил жестокую расправу над зачинщиками мятежа, обложил город новыми налогами (несколько лет назад канцлер был более робким, когда по приказу Ришелье, потея и краснея от страха и смущения, залезал под корсаж Анны Австрийской в поисках тайной антигосударственной корреспонденции). После тяжелых пыток канцлер приказал Горена колесовать, а многих его собратьев по восстанию повесить. Чиновники парламента были смещены, финансовые бюро упразднены и заменены специальными уполномоченными лицами, назначенными самим канцлером. Город лишался многих своих вотчин и привилегий и должен был внести в казну контрибуцию, превышающую один миллион ливров. Сегье пробыл
2
Вот в таких чрезвычайно сложных обстоятельствах оказывается в Руане Этьен Паскаль. Дети присоединяются к нему немного позже, когда обстановка в городе становится более или менее спокойной. Можно представить, какие трудные задачи вставали перед Этьеном Паскалем при выполнении возложенных на него обязанностей: ведь назначенные Ришелье королевские финансисты обычно вызывали к себе неприязненное отношение не только со стороны обремененных налогами простолюдинов, но и со стороны местных муниципальных властей. Многоопытному судейскому чиновнику, видимо, удается найти золотую середину: безоговорочно и неукоснительно строго исполняя королевские указы и предписания, о чем свидетельствуют грамоты государственного советника, пожалованные ему в 1645 году преемником Ришелье Мазарини, он вместе с тем заслуживает уважения и членов городской магистратуры, которые от имени города преподносят ему под Новый год подарок в виде кошелька с серебряными жетонами. На доверенной ему должности Этьен Паскаль проявил себя неутомимым тружеником, самолично посещая многочисленные приходы, между которыми распределялись налоги, и честным неподкупным чиновником: его внучка Маргарита Перье вспоминала впоследствии, что дед не терпел, когда домашние получали какие-либо «подарки». Однажды он прогоняет своего родственника, вызванного для помощи в работе из Клермона, и больше ничего не хочет слышать о нем, потому что тот получил от кого-то луидор.
Другой же родственник пришелся явно по душе суровому интенданту: Флорен Перье, сын его двоюродной сестры, с молодости отличался здравым умом и любознательностью в разных науках и занимал высокую должность в клермонской палате сборов. Когда Этьену Паскалю понадобился верный человек для выполнения важного поручения Ришелье в Нормандии, его выбор падает именно на этого родственника. Отец уже давно подумывает о замужестве Жильберты, которой идет двадцать первый год, но этому мешают разные обстоятельства: то ей надо следить и ухаживать за младшими братом и сестрой, то женихи попадаются не те. А вот Флорен Перье вроде бы самый подходящий: человек основательный (он старше Жильберты на пятнадцать лет), трудолюбивый и характером обладает завидным — мягкий, спокойный, честный, рассудительный. Приглянулся он и Жильберте, а сам Перье уже давно испытывает к ней особые симпатии. Разрешения, необходимого для брака между близкими родственниками, пришлось ждать недолго, и в июне 1641 года состоялась свадьба. А через девять месяцев Жильберта дарит своему отцу внука, которого называют в честь деда Этьеном (дед был также и крестным внука). После рождения сына она вместе с мужем отправляется в Клермон, а маленький Этьен остается на попечении большого. Дед сильно привязывается к внуку и, несмотря на занятость, играет с ребенком, наблюдает за кормилицей. Блез с Жаклиной также полюбили племянника и как умеют развлекают и ухаживают за ним, хотя у семнадцатилетнего Блеза нет в достаточной степени свободного времени, так как он всецело поглощен заботами отца, связанными с различными финансовыми подсчетами, что приводит его к важному изобретению...
3
Но сначала совсем немного о Жаклине... Как и в Париже, она очаровывает местную аристократию. Паскали живут в Руане, в особняке на улице Мюрсунтуа (квартал высоких должностных лиц и судей), и вынуждены наносить визиты вежливости «отцам» города, посещать модные литературные салоны, стремившиеся наперебой заполучить в свой круг изысканную поэтессу. Жаклина, никогда не проявлявшая особой привязанности к славе и почестям, без энтузиазма исполняет выпавшую на ее долю роль. «Хотя ей было пятнадцать лет, — вспоминает старшая сестра, — она баловалась, как ребенок, и играла с куклами. Мы упрекали ее за это и не без труда заставили оставить эти детскости, предпочитаемые ею взрослым компаниям города, в которых она имела всеобщий успех».
Хотя аристократическая жизнь в Руане не была такой бурной, как в Париже, искусство, особенно театр здесь очень ценили. Почти ежегодно знаменитая труппа Мондори показывала руанцам свои премьеры, любили они и поэтические празднества, которые с XV века ежегодно устраивались в декабре и посвящались Пресвятой Богородице. Активно участвовал в этих празднествах и поощрял их выдающийся драматург французского классицизма Пьер Корнель.
Так и в декабре 1640 года Корнель, сблизившийся с Паскалями через Мондори и оценивший стихотворные опыты Жаклины, предлагает ей участвовать в очередном поэтическом конкурсе. Семь лет назад он сам представил на конкурс свои стихи и получил главный
Между тем время идет, Жаклина становится взрослой, сохраняя, однако, детскую непосредственность и открытость. Отец и брат нежно любят ее, она также самозабвенно привязана к ним, заботится об отце и с восхищением наблюдает за успехами Блеза в науках. Ей скоро уже двадцать лет, и поклонники делают предложения. Но по воле бога, пишет Жильберта, всегда находились какие-то основания, чтобы отвергнуть эти предложения. Сама Жаклина, всецело покорная воле отца, не проявляет ни привязанности, ни отвращения к возможному замужеству. Правда, в «Стансах против любви» она называет любовь бессильным и безрассудным божеством, стрелы которого могут поразить лишь слабые и податливые души. Но трудно сказать, чего в этих стансах больше — стихотворной риторической позы или реального душевного состояния. Не собирается она и в монахини, что в эту пору нередкий вариант устроения жизни. Напротив, вспоминает Жильберта, она была далека от ревностной набожности и думала, что монастырский образ жизни не способен удовлетворить рассудительный ум. Дальнейшая судьба Жаклины совершенно неясна...
4
Пока финансовое бюро и палата сборов не восстановили своих прежних функций, Этьен Паскаль чрезвычайно обременен переформированием налогов и их распределением между приходами руанского округа. Дел по горло, и Блезу приходится не просто помогать отцу, но и принимать активное участие в этой работе. В январе 1643 года он пишет в Клермон сестре Жильберте: «Распределение податей, пошлин на соль, налогов на продукты между церковными приходами руанского финансового округа, слава Богу, заканчивается». По интонации фразы видно, что работа была нудной и совсем нелегкой. Делая небольшую приписку к письму сына, отец извиняется за то, что не пишет сам: во всю свою жизнь он и на десятую часть не был так занят, как сейчас, и в последние четыре месяца лишь не более шести раз ложился спать ранее двух часов ночи.
Взяв часть работы на себя, Блез находит неудовлетворительными традиционные методы вычислений и решает упростить их. Длительность и затруднения, писал он канцлеру Сегье, возникающие при подсчете обычными средствами, заставили его подумать о более быстром и легком способе, облегчающем работу, коей «я был занят несколько лет в различных делах, зависящих от тех обязанностей, которыми вы удостоили моего отца для службы Его Величеству в Верхней Нормандии».
Какими же были традиционные средства счета и что придумал Блез для их изменения? В середине XVII века считали обычно либо, так сказать, с пером в руках, осуществляя все операции в уме, либо с помощью жетонов, заменявших запоминание цифр: например, если при сложении достигали десятка, то в сторону откладывали специальный жетон, и счет начинался с единицы. В конце всего процесса вычисления жетоны различных цветов и достоинства (20, 50, 100 единиц и т. д.) складывались вместе и подсчитывались. О популярности такого подсчета в XVII веке свидетельствует и первая сцена «Мнимого больного» Мольера. Однако этот способ, отмечает Паскаль, имеет существенный недостаток, связанный с потерей времени на отбор и распределение жетонов; что же касается вычислений с помощью пера, то они напрягают внимание, загромождают память, утомляют ум, и в них, следовательно, легко допустить ошибку.
Блез хочет избавиться от балласта ненужных сложностей. Размышляя над трудностями отцовской службы, он решает механизировать вычисления и приходит в 1642 году к идее счетной машины, выполняющей арифметические действия «без пера и жетонов» способом «столь новым, сколь и удобным».
Блез Паскаль был фактически первым изобретателем арифметической машины, хотя и имел предшественника в области механизации счета. (К слову сказать, потребность в упразднении и убыстрении вычислений стала весьма насущной в XVII веке, и уже в начале столетия создана логарифмическая линейка.) В 1623 году профессор ориенталистики в Тюбингене, любитель астрономии и математики Шиккард, безвременно скончавшийся в одну из чумных эпидемий, нередко поражавших Европу, писал Кеплеру, что он сконструировал счетную машину, автоматически выполняющую сложение и вычитание, умножение и деление. Схемы и чертежи, относящиеся к этой машине, были найдены в 1957 году в одной из библиотек ФРГ. Единственный ее опытный экземпляр сгорел в 1624 году, так что ученые ее не видели, и она не повлияла на дальнейшее развитие механизации счета.
Нет никаких данных, позволяющих считать, что сведения о немецкой машине дошли до французских любителей науки. Поэтому Паскаль — подлинный и вполне самостоятельный изобретатель арифметической машины, вложивший в ее создание много тяжелого и последовательного труда, сил и здоровья. Создать ее проект, замечает Блез, ему позволили те знания в геометрии, физике и механике, которые он приобрел в отроческие годы.
Эта машина, состоящая из сложной системы зацеплений зубчатых колес, совершает сложение и вычитание. Ее существенная и принципиальная особенность заключается в том, что с помощью своеобразного рычажка каждое колесо того или иного разряда (единиц, десятков, сотен), «совершая движение на десять арифметических цифр, заставляет двигаться следующее только на одну цифру». (Этот принцип счетчика оборотов используется в настоящее время в таксометре.)