«Пассажир» из Сан-Франциско
Шрифт:
Девушка перебежала дорогу без проблем, в легкомысленной уверенности, что ухватила Господа за бороду, но на тротуаре ей повезло значительно меньше: спешивший по своим мужицким делам парень в очках не рассчитал маневр и вышиб у нее элегантную сумочку из рук.
— Глаза разуй! — возмутилась она.
— Пардон! — парень поднял сумочку и заспешил дальше.
Надежда нарушительницы правил движения на отсутствие ментов не оправдалось. Они появились внезапно из-за припаркованной «Газели», как чертики из табакерки, и
— Нарушаем?! — плотоядно поставил ее перед фактом бравый старлей.
— До перехода далеко, — объяснила она в полной уверенности, что отмажется.
Не тут-то было.
— Документы, пожалуйста! — потребовал другой страж порядка.
— Зачем?
— Проверка паспортного режима.
— Вы лучше проституток проверяйте, — фыркнула девушка, доставая паспорт.
— А мы что делаем? — поставил ее на место старлей. — Регистрация-то у вас закончилась, — он еще раз заглянул в «гербастый», — гражданка Алевтина Верникова…
— Ну вот, — моментально переходя на «ты», довольно сказал второй, — ты на проституток грешишь, а у них с этим делом все в порядке. Пошли, что ли?
Подхватив девушку под белы руки, они миновали «Газель» и повели ее в сторону отделения.
— Ребята, может, договоримся? — закинула удочку девушка. Это был глас вопиющего в пустыне. Но мобильная связь — она и в Африке мобильная связь. Телефон в сумочке звонил требовательно и не собирался умолкать. Паскуда старлей милостиво отпустил ее руку, и она зло ответила, увидев номер на определителе:
— Перезвони позже, я говорить не могу…
— Или не хочешь? — уточнил начальственный голос с легким восточным акцентом в трубке.
— Меня менты в отделение конвоируют… Куда тянете?
— В сто восьмое…
— В сто восьмое, слышишь? Да уж, постарайся… — она сунула телефон на место, победно оглядела своих конвоиров и процедила сквозь зубы: — Давайте, ищите на свою задницу приключений…
Сколько раз они это слышали!
В отделении был аншлаг. Какие-то помятого вида гости столицы, слезно умоляющие командира их отпустить, пара бомжей, молоденький милиционер провожал в обезьянник пьяную, с утра пораньше разодетую в алый пух и прах девушку не первой свежести. Девушка висела у него на руке и лопотала:
— Ой, какой хорошенький, где ж ты пропадал, когда я была девушкой…
— Сволота ты моя ненаглядная, — ласково обнимал ее милиционер. — Ножками-то, переступай…
Дежурный устало и неприязненно посмотрел на Алевтину, приказал вывернуть карманы. Она подчинилась с видом оскорбленного достоинства. В карманах, естественно, не оказалось ничего, кроме пары мелких монет и носового платка. Сумку дежурный проверил сам, брезгливо вытащив из нее небольшой целлофановый пакетик:
— Вот это что такое?
— Не знаю… — Алевтина посмотрела на него обескураженно, потом ее осенило: —
— Вот заладила, проститутки, проститутки… — пробурчал все тот же старлей.
А дежурный рассвирепел:
— Заткнись, шалава! Я сейчас понятых кликну, оформлю тебя по всем статьям, сама запросишь, чтоб тебя на халяву трахнули… В обезьянник ее! — скомандовал он молоденькому, который только что доставил по указанному адресу проститутку в алом.
Наташа во все глаза смотрела, как ее коллеги приветливо улыбаются Индусу, делая вид, что о грузе знать не знают, слухом не слыхивали.
Индус тоже покровительственно улыбнулся этим олухам царя небесного, охотно ответил на их идиотские вопросы, подхватил вещички и умотал от греха подальше, не подозревая, что миниатюрный радиомаячок, подброшенный в сумку лопушистыми таможенниками, не позволит ему затеряться в безбрежных просторах московского моря.
— Гуляй, Вася! — засмеялся Волков, который лично решил проследить за операцией. Ему казалось, что глупее кликухи этому напыщенному фраеру в чалме и придумать нельзя.
Наташа его не поддержала. Она ему особенно нравилась, когда деловито морщила лоб. Именно так трогательно и должна отражаться работа мысли на ее челе. Тут к месту будет добавить: на любимом женском челе. Да, много воды утекло и теперь оставалось воспринимать то, что в конечном итоге и произошло. Нравится это кому или нет. Волков и сам не считал это подарком судьбы. Скорее ее прихотью.
— Здесь пропустят, там пропустят, и пойдет груз по назначению, — осуждающе развивала она свою мысль.
— Не волнуйся, — постарался унять ее пустые хлопоты шеф. — Как говорится, недолго музыка играла, недолго фраер танцевал.
— Как сказать, — упиралась Наташа с взбалмошным упрямством женщины, которая не без оснований подозревает, что она любима. — Будь моя воля, я бы их прямо здесь накрыла!
«Накрыла! Это вам не крышка от кастрюли!» — весело подумал Волков, но во избежание обид и недоразумений озвучивать свое веселье не стал, а лишь снисходительно потрепал Наташу по плечу:
— Может, поэтому я до сих пор и начальник, — предположил он.
— Да ну тебя, — морщинку на лбу наконец-то сменила улыбка.
Они давно путались в этих «ты» и «вы», что придавало отношениям ту особую остроту и пикантность, которую очень хочется удержать.
— Если уж брать — так всю цепочку, — пояснил Волков.
— Конечно же, я не права, — не стала спорить с начальником Наташа.
— Права, — сказал Волков. — Теоретически…
— А практически?
— Практически… Таможня начинается не здесь.
К выходу из отделения Алевтину провожал худой хмурый капитан, с лицом серым и пожухлым, как его форма.