Пастушок
Шрифт:
– Тебе-то какое дело до этой бабки? Ты кто такая?
– Моя сестра отдала ей пуговицу с орлом, – объяснила Женька, – на время!
Мужик задумался.
– Золотую, что ли?
– Да, золотую! Вы её сын? Вас Виктор зовут?
– Орёл, значит, к ней влетел, – произнёс мужик, будто не услышав вопроса, – а орёл – птица! Птица влетает к смерти. Примета
– Да вы лучше пуговицу отдайте!
Бывший десантник окинул Женьку таким казарменным взглядом, что она съёжилась. Он глядел на неё целую минуту, а затем медленно повернулся и зашагал к подъезду.
– Да как она умерла? – заорала Женька, – говори, сволочь!
Вопрос с таким прибавлением был услышан.
– Повесилась, – сказал Виктор и потянул на себя тяжёлую дверь, только что закрывшуюся за целым десятком его соседей.
Глава одиннадцатая
Краску Женька всё же купила. Дмитрий Романович возместил ей расходы. Почти до восьми часов она помогала Маринке сделаться ярко-рыжей, чтоб больше не было видно двух или трёх седых волосков, которые один только Керниковский не замечал. Потом притащилась Ирка с вымытой головой и с гитарой. Пока она разбирала с Маринкой гаммы и интервалы, её сестра проводила время на кухне с не меньшей пользой, поскольку Дмитрий Романович захотел её впечатлить своими гастрономическими творениями. Был борщ, крабовый салат, бараньи котлеты, жареная картошка и пирожки. Женька не особо стеснялась, так как была опять очень голодна. За борщом она рассказала о суициде Анны Лаврентьевны.
– Это грустно, но объяснимо, – заметил Дмитрий Романович. Он был очень спокоен. Женька от изумления подавилась и долго кашляла. Потом взвизгнула:
– Объяснимо? Вы что, согласны с её сынком-алкоголиком?
– Нет, конечно. Пуговичный орёл в этом абсолютно не виноват. Тут дело в другом, к сожалению. Этой бедной старушке назначили психотропные препараты именно для
– Мать моя женщина! – ужаснулась Женька, выловив из борща приличный кусок говядины, – значит, Ирка её убила?
– Можно сказать, что да. Конечно же, Ирка не понимала, что делает. Лучше ей об этом не знать. Как ты полагаешь?
– Но ведь Маринка сейчас ей выложит всё! Или уже выложила! Я сдуру Маринке эту историю растрепала, пока мы волосы красили!
– Не волнуйся, Маринка сдуру не треплется. Ирка наверняка рано или поздно узнает, но – лучше поздно, чем рано. Она ещё мутноватая.
Две довольные гитаристки явились к чаю и к пирожкам.
– Лиса Патрикеевна, – весело поглядел Керниковский на волосы своей дочери. Та хихикнула.
– Раньше я была у тебя ворона, теперь – лисица. Ты, папа, прямо Крылов!
– Жан де Лафонтен, – сумничала Ирка, – Крылов ведь все свои басни у него свистнул!
– Не все, а некоторые, – поправил Дмитрий Романович, наливая девушкам борщ, – тогда, двести лет назад, считалось постыдным и неприличным воровать всё. Дремучее было время!
– Кстати, вы знаете, что ближайшим летом в нашей стране будет проводиться чемпионат мира по футболу? – спросила Женька. Все закивали – да, мол, доковылял этот слух до нашей глухой деревни. Женька продолжила, интригующе надкусив пирожок с картошкой:
– А я теперь точно знаю, что Галька не наврала! Да, да, она видела упыря! И он ей не померещился.
– Зато мне померещилось, что моя сестра перестала быть идиоткой, – вздохнула Ирка. Она ещё ничего не знала о наглых выходках упырей у неё под носом, так как Маринка и вправду не отличалась дурной болтливостью.
– Ирочка, в твоей комнате был замечен упырь, – насела на Ирку Женька, – это произошло очень ранним утром, когда рояль уже смолк, а ты ещё не проснулась. Упырь в обличье попа сидел за столом и что-то писал гусиным пером на листе пергамента!
Конец ознакомительного фрагмента.