Пастыри. Четвертый поход
Шрифт:
– Мы вытащим тебя, – это пробасил коренастый.
«Что за ерунду они говорят?» – подумала Яна, и тут ОН сказал:
– Назад! Иди назад!
И она, повернувшись, начала спускаться обратно...
...Илья скрипел зубами от злобы и бессилья. С Яной явно что-то оказалось не в порядке. Он ожидал всякого, но то, что девушку накачают наркотиками... А как еще объяснить ее заторможенное состояние и странное поведение?
– Она даже не улыбнулась! – задушенно просипел Илья.
– Хреново дело, – одними губами прошептал в ответ Громыко. – Я, грешным
– Понял, – Илья шумно задышал, стараясь успокоиться. – Но случись чего, граф-то нас прикроет?
– На графа надейся, а сам... – Громыко опять достал сигарету и крикнул: – Эй, господа хорошие! Выводите девушку – мы предъявим товар.
– Не было такого уговора! – немедленно откликнулись с лестницы. – Мы девушку вам показали? Показали! Теперь ваша очередь. Товар на кон!
Громыко и Илья переглянулись, потом бывший майор кивнул – давай, чего уж...
Вытащив из кармана мобильник, Илья набрал номер и уже поднял руку с трубкой к уху, как вдруг за входной дверью послышалась какая-то возня, раздался короткий вскрик, загудел кодовый замок, и в подъезд ввалился, весь в снегу, Митя Филиппов – лицо и грудь в крови. В руках он сжимал половинки золотых ножниц...
Самое тихое место во дворе оказалось между гаражами-ракушками. Снег валил с такой силой, как будто хотел завалить весь город – и навсегда. Митя стряхнул с шапки небольшой сугробик, образовавшийся там буквально за несколько минут, шмыгнул носом и покосился на кожаный чемоданчик, выданный графом. В чемоданчике лежало золото, то самое, которое какие-то идиоты решили обменять на Яну. Как можно менять обыкновенный металл, пусть и дорогой, на живого человека – это у Мити в голове укладывалось плохо.
План, придуманный Громыко и графом, казался простым и надежным. Илья и Николай Кузьмич встречаются в подъезде с похитителями, договариваются, и в нужный момент по звонку на мобильный Митя приносит чемоданчик. Федор Анатольевич сидит этажом выше с автоматом и прикрывает всех. Возле арки ждет машина Громыко. Все.
«Главное, – сказал Торлецкий перед началом, – чтобы не возникло непредвиденных факторов!»
«Главное, – подумал Митя Филиппов, – чтобы я не замерз тут и чтобы меня не завалило снегом...»
Прижавшись спиной к рифленой стенке ракушки, он смотрел наверх, туда, где сквозь сплошное снежное месиво просвечивали разноцветные огоньки. Там, за окнами квартир, надежно укрытые от снега и холода, пили чай и смотрели телевизор жители этого странного огромного дома.
«Им там хорошо, – Митя зябко поежился, – а ты сиди тут, как... как эскимосская лайка в снегу, и слушай, как ветки деревьев стучат друг об друга».
Ветер действительно здорово качал старые тополя, росшие над гаражами, и голые ветки
Клец-кланг! – неожиданно послышалось совсем рядом. Железная поверхность гаража вздрогнула, и Митя вздрогнул вместе с ней.
«фу-у-у... Это же просто ветка отломилась и упала на крышу ракушки!» – тут же успокоил он себя. В очередной раз стряхнув с шапки и куртки снег, Митя выпрямился, разминая затекшие ноги, – да так и замер...
Метрах в трех от него, там, где за сугробами высился еле заметный сквозь снежную мглу грибок детской площадки, стояло, покачиваясь, крупное заснеженное существо.
Покатые бока, горбатая спина, узкая вытянутая голова... На Митю накатила волна ужаса – он вспомнил, что уже встречался однажды с этим или подобным созданием.
Крысочеловек! Красноглазый зубастый монстр, сотворенный Удбурдом!
– А-ш-ш-ш! – донеслось до Мити, и он ясно разглядел, как слуга Пастыря-Изгнанника приоткрыл пасть и повернул голову, принюхиваясь.
– Ма-ма... – пролепетал Митя и, прижав к груди позвякивающий кожаный чемоданчик, бросился через сугробы в сторону от крысочеловека. Тот, заметив беглеца, торжествующе заверещал и устремился в погоню огромными стелящимися прыжками.
Обежав детскую площадку, Митя на секунду замер – прямо перед ним сияла желтыми огнями высокая арка, выводящая на Тверскую. Там люди, машины, милиция. Вряд ли красноглазый урод посмеет преследовать его на самой оживленной столичной улице.
Но слева, метрах в сорока, темнела дверь третьего подъезда, а за ней друзья, которые доверились Мите и надеются на него. Без чемоданчика, что он сжимает сейчас в руках, не освободить Яну... И кроме того, надо же предупредить всех о появлении Удбурда!
«Тут и думать нечего!» – решил Митя и, едва не поскользнувшись, побежал к подъездной двери. Про мобильный телефон, выданный ему накануне Громыко, мальчик попросту забыл...
...У подъезда его уже ждали. Еще один крысочеловек, с темной, почти черной шерстью, угрожающе ворча и скаля длинные желтые зубы, выскочил из-за выступа стены и загородил собой дверь. Митя вскрикнул, заметался, оглянулся через плечо и со страху шарахнулся в сторону – сзади на него неслись еще двое монстров, на бегу размахивая толстыми передними лапами с кривыми когтями.
Оказавшись возле самой стены дома, Митя прижался к рельефной каменной кладке цокольного этажа и затравленно огляделся. Слева от него серо-белым гробом высилась приткнутая к самому дому зачехленная машина, покрытая толстым сугробом, древняя «Победа» или «ЗиС» кого-то из жильцов. Справа, от подъезда, приближался черный крысочеловек. Двое преследователей уже маячили поблизости, за так некстати оказавшейся здесь машиной.
«Они зажали меня в угол», – эта мысль, короткая и четкая, как приговор, как-то сразу успокоила Митю. Мальчик покрепче прижал к себе чемоданчик и начал готовиться к прорыву. Прорваться сквозь монстров и убежать – в этом Митя видел единственный реальный способ остаться в живых...