Пасьянс в четыре руки
Шрифт:
— Тогда зачем тебе Я, если…
— Ты где-то здесь видишь Киру? — выгнул бровь Ястребов-младший, демонстративно окидывая небольшой зал взглядом. — Я — нет. Ее нет в городе, в противном случае разговор был бы иным. Вовремя вернуться она не успеет. Но у тебя есть шанс вырасти в ее глазах. Надеюсь, ты им воспользуешься.
— Нам просто нужно продержаться, — Илья вернулся, сбрасывая вызов на телефоне. — Не пустить чужаков в город, иначе нас перебьют. Без Марка и Треф это будет чертовски сложно. Без Киры тоже. Но, вашу мать, дамы и
— Где Дима? — Червонная Дама бросила свой последний аргумент. — У нас по всем мастям не полный набор. Мы не сможем работать в комбинациях.
— Дима будет позже, — отрезал Илья.
— Ты чего-то не договариваешь, Пиковый, — нехорошо прищурилась девушка.
— Дима будет позже, — с нажимом выговорил Сева. — Или кто-то намерен спорить со мной по поводу Дамы МОЕЙ Масти?
— Нет, Король, — процедила Червонная Дама, откидываясь на спинку кресла, точно признавая свое поражение.
— Чудесно, — кивнул Илья. — Тогда предлагаю перекрывать Юг, Юго-восток, Восток «червами» в комплекте с «бубной». Думаю, нашим знойным товарищам с юга понравится страстная встреча. Север, Северо-восток и Запад придется перекрывать «пиками» и «бубнами». Иллюзий у нас слишком мало.
— Мы не сможем разорваться, — задумчиво протянула Катерина. — На каждом направлении придется быть и Высшим. Низшие могут не справиться. Я могу взять на себя Юг. Мне пришлось пару раз иметь дело с парнями с той стороны…
Она улыбнулась. Очень спокойно и очень нехорошо. Так, будто уже предвкушала очередной виток этих самых «дел».
— Хорошо, — кивнул Сева, бросив на нее благодарный взгляд. — Берегите себя.
— Да уж постараюсь, мой Король…
— …Как такое возможно? — Сева вышел из машины и, оглядев пустынную площадь, бросил беспомощный взгляд на Илью. — Это Москва, это не какой-нибудь забытый богом городишко заштатный. Здесь даже ночью никогда не бывает тихо. Где люди? Где машины? Полиция где, в конце концов?!
В киосках и магазинах продавцы есть, это точно, вот только окошки киосков — закрыты, за витринами как тени шныряют люди, призраком промчалась мимо маршрутка…
— Люди чувствуют, что что-то происходит. Это давит на всех. К тому же появление Дамы Пик всколыхнуло не только нас, но и обычных людей. Это ощущение угрозы, как комендантский час. Как сигнал: разбегайтесь, опасно! И все бегут. Завтра, если все закончится хорошо, они не вспомнят о том, что сегодня что-то происходило, что что-то было не так. Но сегодня это проигрывается постоянно.
— Крысы…
— Ты тоже был крысой, — пожал плечами Илья. — Не суди их. Могу поспорить, в свой первый день после инициации тебе хотелось забиться куда-нибудь подальше и не высовываться, а потом резко захотелось исчезнуть.
— Есть такое дело, — криво усмехнулся Влад. — И все-таки, у них же нет такой чувствительности как у особистов или «карт».
— Они муравьи в муравейнике.
— Тогда зачем? — Сева вышел на средину пустой площади и поднял взгляд вверх. Опущенные жалюзи, задернутые шторы. — Зачем все то, что мы собираемся сделать, Илья? Ради чего?
— Принцип меньшего зла, Всеволод. И тебя и меня знают наши оппоненты, другие «карты», «ищейки». Они знают, на что ты способен и знают чего от тебя ждать. Те, кто стремится сюда — другие. Им только предстоит налаживать связи и строить отношения. И если в варианте местных действовала преемственность, то в варианте пришлых все будет нахрапом. Мы действуем спокойно и стараемся не светиться. За долго время мы научились сосуществовать с людьми. А они… Кто знает.
— Неубедительно, — покачал головой младший Ястребов.
— Со временем поймешь. Все зависит от точки зрения. Ты ведь очень правильно сказал: те, кто идет сюда, считает, что мы, столичные, зажрались, что презираем их, потому что они — провинциалы.
— А разве это не так?
— Столетиями сюда стекались лучшие. И только сильнейшие способны выжить здесь. Если они выбьют нас — они достойны быть. Если нет — значит, мы по-прежнему лучшие.
— В чем тогда вообще чертов смысл, Илья? Зачем трепыхаться? Пусть приходят, пусть упиваются хреновой московской пропиской! — вспылил младший Ястребов.
— А ты готов, как московской пропиской, поделиться братом? Или Димой? — выгнул бровь Илья. Он так и не сдвинулся с места. Стоял, опершись бедрами о капот, чуть склонив к плечу голову, и легко улыбался, тонко, понимающе так. — Все это философия пополам с лирикой, и смысла в этом всем — ни капли на самом деле. Только море пафоса. Но ты будешь убивать за брата. И за Диму. Но не отдашь их никому. Так же как и я не позволю ни одному человеку прикоснуться к Сашке или… Кире. А Александра на лоскуты порвет за брата, а твоя Десятка, которой ты так впечатлился — за свою дочь и так далее… Каждый из нас устроит «армагеддец», как любит говорить Дима, за кого-то, кого любит. И именно по этой причине мы будем сегодня на ленточки драть и шинковать в капусту всех, кто сунется на нашу территорию. Потому что это и территория того, кого мы любим.
Из-за поворота лихо вырулил «Ниссан» и, дав круг вокруг них, остановился рядом с «Мерседесом» Ильи.
— Ника, — поприветствовал ее Илья.
— Привет, Илья. Извини, на брифинг не успела… — яркая брюнетка. Черный кургузый пиджачок, черные леггинсы, заправленные в высокие сапожки… косища толщиной в руку. Алая помада на губах.
— Валет Червонной Масти, — пояснил Владу Селин. — Ника, это Всеволод, Бубновый Король. Саша вас ждет уже, а я…
— Да, я понимаю, — кивнул Ястребов. — Я присмотрю за твоей Десяткой.