Пасьянс в четыре руки
Шрифт:
— Выпорю, лентяи!.. — и отключил запись. Кира бледно усмехнулась. Любимая угроза. «Выпорю». Как будто все проблемы можно решить с помощью ремня. — Сергей, еще раз увижу сигарету — и ты будешь собирать выбитые зубы вывихнутыми пальцами. Я не хочу, чтобы ты гробил голос! Привет, Кира… — по имени Илья назвал ее тихо и спокойно. Очень тихо, будто почувствовав состояние гостьи.
— Привет, — улыбка Киры была роскошной: никто не должен знать, что творится у нее на душе. Вот только пальцы чуть подрагивали. —
— Не помню, когда ты в последний раз меня стеснила, — Илья вышел ей на встречу и приобнял, давая почувствовать свое присутствие. Он бы открылся ей на встречу, если бы это не было чревато последствиями. И спятившая от любви и ненависти группа была бы только цветочками. — Я рад тебя видеть.
— Ты опять меня спасаешь, — еле слышно выдохнула Кира, словно прячась в его объятия. Расслабилась, обмякла. — Пожалуйста, Илюша… Я хочу побыть с тобой. Хоть немного.
Саша кинула на нее косой взгляд из-за пульта, но, повинуясь кивку Ильи, вышла, потянув за собой хмурых ребят из группы, которым нежданно-негаданно перепал перерыв.
— Нужно было назвать их «O`Hamsters`s». Один жует, другой курит и вискарь глушит, третий трахает все, что шевелится. И при этом они просто люди… — Илья запер дверь изнутри и вернулся к Кире. Обнял крепко, на секунду с силой прижался губами к шее. — Хреново?
— Да, — Кира зажмурилась, раскрываясь до конца. Илья… он все поймет, все почувствует. Артем, боль… Влад и его слова. — Ломает. Пусто. Я чувствую себя беззащитной. Артем погиб под моими окнами.
Без жалости. Без сочувствия. Ей не это совсем нужно. Жалость ломает сильных. Корежит. Убивает.
Илья мягко гладил ее по волосам, маленькую, хрупкую. Такую отчаянную и храбрую девочку. Она младше его. Лет на пять всего. Но он всегда считал своим долгом оберегать ее. От всех и вся. От мальчишек в старом дворе, дергавших ее за косу, от старшеклассников, норовивших поддеть угловатую малышку-первоклассницу, а потом и от тех, кто тянул руки к юной «карте» слишком красивой, чтобы ее не замечали.
Ничего не изменилось за годы. Он по-прежнему обнимал худенькие плечи, кутая ее в ощущение спокойствия и уверенности. Потому что большего показывать нельзя.
— Ты со мной, — он подвел девушку к дивану, усадил, а потом и вовсе уложил ее, прилег рядом, прижимая к себе напряженное тело. — Все хорошо, маленькая, я рядом…
Кира шмыгнула носом совсем по-детски. Сейчас она не была ни «картой», ни Королевой. И даже Кирой Игнатовой не была. Всего лишь девушкой, которой так отчаянно нужна защита от нее самой.
— Спасибо, Иль… — она судорожно вцепилась в его рубашку, пряча лицо на груди. Только бы не заплакать… — Он ушел, Илюша. Узнал об Алеше и просто ушел. А я… дура. И Артем… Я так
— Моя девочка, — ее дыхание обжигало Илью, как и слезы, дрожащие в голосе. — Ты не дура, ты просто хочешь надеяться, как каждый из нас. Это так сложно. Быть тобой, когда хочется просто тепла… Влад вернется, он просто поймет одну вещь, о которой еще не знает. Он ревнует тебя, сам не понимает и ревнует. Тебя ведь даже кресла в твоем кабинете друг к другу ревнуют.
— Дурачок… — улыбка Киры была слабой, но светлой. — И он — тоже. Еще такой ребенок. А я забываю, что он не такой как все, — Илюша… — она вскинула голову, заглядывая в его глаза. — Ты нужен мне. Сегодня. Сейчас. Я стала такой слабой. — Правда. Чистая правда до последнего слова. Она не может, не хочет брать себя в руки.
— Я люблю тебя, маленькая, — улыбнулся Илья, нежно взъерошив ее волосы. Поднялся с дивана, аккуратно расправив одежду, помог подняться ей. — Значит сейчас скажу своим поганцам, чтоб не появлялись мне на глаза до завтра, и поедем домой. Ко мне. Если ты не против.
— Нет, не против, — Кира только покачала головой. Оправила одежду, оглянулась в поисках сумочки и только теперь поняла, в каком состоянии приехала сюда. Она не помнила ничего. Ни дорогу, ни как собиралась. Сумочки нет, ключи от квартиры и от машины в кармане, а вот документов тоже нет. Она была бы легкой добычей для любого.
Кира вздохнула, вознося краткую молитву благодарности ангелу-хранителю, чуть виновато улыбнулась Илье.
— Я подожду тебя, — легко коснулась его плеча и отошла.
— Никуда не уходи, — Илья кивнул и открыл дверь. — Мерзавцы, все свободны на сегодня, и чтоб до завтрашнего обеда я о вас не слышал.
Голос его звучал с легкой необидной иронией, но подопечные гуськом просочились в студию и принялись, перешептываясь, собираться.
Александра вошла последней. Бросила долгий взгляд на Киру, улыбнулась одними уголками губ.
— Закроешь? — Илья дождался ее сдержанного кивка и, подхватив Киру под руку, повлек за собой.
В квартиру они вошли часом позже, вполне благополучно добравшись до дома. Ни пробок, ни погонь, ни фанаток с бюстгальтером наперевес.
Илья был счастливым обладателем просторной трехкомнатки. Самая большая комната была оборудована как студия. В свое время господин Селин вкалывал как проклятый. Только бы поставить дополнительную звукоизоляцию в эти хоромы. Впрочем, барабанная установка очень легко убиралась в сторону и из-под небольшого подиума, на котором она стояла, выдвигалась постель типа «траходром». И это было единственной прихотью и слабостью Ильи.