Пасынки Луны. Часть 1
Шрифт:
– Ладно, пошли на твою клумбу, – сдалась наконец под натиском «длинноножки» Каратова, и та тут же потащила ее прочь из темного угла.
Мы с Даней синхронно шагнули следом, но, обернувшись на ходу, Машка решительно нас остановила:
– Нет-нет! Мы – по девчачьим забавам! Вам на нашей клумбе делать нечего – только цветочки потопчете!
Настал мой черед вопросительно посмотреть на Светку – и ее очередь пожать плечами.
– Ну, ступайте, – благодушно заявил между тем Гагарин. – Развейтесь.
– Глядите, аккуратнее там! – дух
– Аккуратность – мое второе имя! – заверила Муравьева, увлекая Каратову в людской поток, истекавший от гардероба и затем естественным образом разбивавшийся на три рукава – по числу выходов из зала.
Несколько секунд мы с Даниилом молча смотрели нашим девушкам вслед, затем переглянулись.
– Я только не понял, что это за особые девчачьи забавы? – принужденно хмыкнул я.
– Аттракционы какие-нибудь, – предположил Гагарин. – Качели-карусели разные – здесь должно быть много всего такого.
– А я думал бал – это про танцы, – заметил я.
Единственный бал, на котором мне до сих пор довелось побывать – состоявшийся после приема в резиденции московского наместника, где мне вручали орден – вроде бы, как раз из них преимущественно и состоял. Правда, запомнился мне тот вечер не совсем танцами. Вернее, совсем не танцами.
От всплывших перед мысленным взором картин у меня аж колючий холодок по спине пробежал.
– Зал для танцев тут тоже имеется, – проговорил тем временем Даниил. – И даже не один – несколько, чтобы разом вместить всех желающих. Но Маша, знаю, не большая любительница всех этих па и прочих батманов[1]…
Кстати, подумалось тут мне, а Светка вообще умеет танцевать всякие классические мазурки с полонезами? Меня в Федоровке этому, допустим, немного учили, а она как? Ну, навыки банального вальса у нее теоретически могли и из нашего родного мира прийти, но вот взять какую-нибудь кадриль – откуда?
Ну да что за беда: задачи показать класс перед нами сегодня и не стоит. Скорее, наоборот…
– Ну а мы куда двинем, покамест наши дамы предаются веселью? – спросил между тем мой собеседник.
– Давай для начала просто пройдемся, осмотримся, – предложил я.
– Отличная мысль! – согласился Гагарин.
В следующем зале, куда, пристроившись к прочей публике, мы попали через настежь распахнутые высоченные двери, оказалось куда светлее – за счет парящих под куполом трех огромных хрустальных люстр, свечей в пятьсот каждая. Даже удивительно, что их сияние заодно не разгоняло полумрак и в соседнем помещении, через широко открытый проем. Магия, наверное!
Здесь (и, как я выяснил чуть позже, по всей анфиладе, вид на которую отсюда открывался) был накрыт фуршет. И я уже хотел предложить Даниилу для затравочки опрокинуть по бокальчику – чего-нибудь изысканного из императорских погребов – как тут Гагарин углядел возле одного из столиков молодого гвардейского поручика.
– О, барон фон Котен, преподаватель духоведения из Борисовки, – кивнул на него молодой князь. –
Не то чтобы мне претило познакомиться с господином бароном и его сестрой, но как раз в это время я внезапно тоже узрел неподалеку знакомое лицо: шагах в десяти от нас у стола с винами в черном федоровском мундире стояла Тинатин Багратиони из моего бывшего третьего отделения. И не просто стояла, а с приветливой улыбкой смотрела прямо на меня.
– Благодарю, но, кажется, мне тоже необходимо кое с кем поздороваться, – улыбнувшись девушке в ответ, проговорил я. – Так что встречное предложение: могу представить тебя княжне Багратиони.
Даниил с любопытством проследил в направлении моего взгляда, затем снова покосился на своего поручика-духоведа и обронил – с некоторым, пожалуй, сожалением:
– Увы. Фон Котен меня уже заметил – медлить невежливо.
– Ну, как знаешь…
Мне мешкать тоже было уже не резон, и, кивнув друг другу, мы с Гагариным решительно направились в противоположные стороны.
– Добрый вечер, княжна! – с коротким поклоном произнес я, приблизившись к старой знакомой.
– Здравствуйте, молодой князь, весьма рада вас видеть, – ответила девушка.
Ну и тут, как часто бывает в подобных случаях, повисла пауза.
– Вина? – прежде, чем та затянулась до неловкости, сообразил я воспользоваться универсальным ключом, выразительно кивнув на стройные ряды бутылей на столике.
– Как раз выбирала, – охотно поддержала тему Тинатин. – Вижу, здесь есть отличные кахетинские марки – некоторые даже, подозреваю, из наших фамильных виноградников, то есть за качество можно ручаться!
Ну, у меня, положим, теперь тоже имелся свой виноградник – в Крыму… Жаль, я и понятия не имел, что за вино там делают – а то смог бы козырнуть в ответ…
– Будьте столь любезны, молодой князь – мне вон то, «Киндзмараули», – ловко кинула моя собеседница магическую метку на одну из бутылок.
– Извольте, княжна.
Я наполнил два бокала – ясное дело, не забыв и о себе – и подал один Багратиони.
– Благодарю, – одарила меня Тинатин новой теплой улыбкой.
Коротко соприкоснувшись хрустальными краями бокалов, мы пригубили ароматный, цвета переспелой вишни напиток.
– И в самом деле отменное, – ничуть не покривив душой, заметил я. На мой вкус, вино было несколько сладковато, но, как ни странно, это его ничуть не портило, скорее наоборот.
– Да, неплохое, – с несколько меньшим энтузиазмом, чем ранее, согласилась девушка. – Но виноградник, увы, все же не наш, а графа Кутайсова, отца нашего кадета, Андрея – они там половину Алазанской долины скупили… Вот сделаюсь Императрицей – распоряжусь, чтобы ко двору только наше «Киндзмараули» поставляли! – добавила она нарочито серьезным тоном.