Пасынки страны
Шрифт:
— Дедуля, — сказал я, после того, ка он выслушал наши имена, — покушать — это, конечно, хорошо, но нам бы домой. Телефон бы нам, работающий. Есть такое?
Он отрицательно покачал головой и вид у него, при этом, был крайне виноватый.
— Понятно, — я потёр лоб, ощущая, как окружающий мир начинает куда-то уплывать, — хорошо. Машины у тебя, как я понимаю, тоже — нет. Ладно, хотя бы объясни, как добраться до обитаемых мест.
Виноватое выражение на морщинистой физиономии усилилось стократ. Старик начал метаться по комнате, лихорадочно двигая табуретки и глухо бормоча под нос:
— Ох, батюшки светы!
Открыв рот, все изумлённо наблюдали, как дед взгромоздил на стол настоящий самовар, какой сейчас можно найти только в музее или на съёмочной площадке исторического фильма. Старик, при этом, двигался неожиданно проворно, для своих лет: раз — и самовар; раз — и банка с мёдом; раз — и три пузатых чашки на расписных блюдцах.
— Да вы присаживайтесь, присаживайтесь, — не успел я оглянуться, а он уже притащил кресло и едва ли не силой, усадил меня в это странное устройство. Остальных, дед разместил на табуретах, подсунув Вере и Сергею чашки с дымящимся кипятком. Третью он забрал себе. Странно, как-то, — ну вот, теперь можно и поговорить.
— Так как там, насчёт дороги то? — я несколько офигел от круговерти, устроенной хозяином, — далеко до цивилизации? Скоро мы сможем домой попасть?
— Тут такое дело, — подорожник осторожно перелил чай в блюдце и хрустнул куском желтоватого сахара, — домой вы, похоже, не попадёте уже никогда. Погодите! — он поднял морщинистую ладонь, останавливая поднявшийся вал вопросов, — я сам всё расскажу, только вот с мыслями соберусь. Обычно всё как-то проще…Егорка! Вот чёрт, кучерявый! В общем, вы из своего мира попали в наш, Страной называется. Обратной дороги не имеется, посему придётся остаток жизни доживать здесь.
— Дед, ты совсем с ума съехал? — Серёгу аж перекосило и он едва не подавился кипятком, — какая, нахрен, Страна? У меня послезавтра отпуск заканчивается и на работу нужно выходить. Ты завязывай с грибами и объясни, где тут ближайшая автобусная станция.
— Вот ведь горе то какое! — Подорожник всплеснул руками, успев поставить блюдце на стол, — если бы Егорка…Так не выйдет же! Нет тут никаких автобусов, телефонов и прочей вашей машинерии. Волшебство тут имеется, магия. А про работу — забудь, кончилась твоя работа.
— Мама, — вдруг медленно пробормотала Рита, — мама умрёт от горя…Как же так?
— Это — ты! — Вера вскочила на ноги и ткнула дрожащим пальцем в меня, — говорили тебе: идём прямо! Нет же, по–своему сделал! Жри теперь всё говно ложкой!
— Стоп, стоп, дамочка, охолони, — старик просеменил вперёд и стал между нами, — чего кипятишься? В Страну так просто не попадают. Вы братца моего видели? Не ведаю, представлялся он или нет, но живёт братец в таком же домике и обликом со мной схож.
— Видели, — сухо ответила супруга, продолжая жечь меня взглядом зелёных (зелёных?!) глаз, — ну и?..
— Так вот, видеть то его могут только те, кто уже одной ногой сюда ступил. Он просто дорогу указывает, дабы не заблудились вы между мирами. И такое случается. А ворота…Они совсем на другое влияют.
— На какое, другое? — поинтересовалась Рита, постукивая пальцами по столу.
— Неважно, — Подорожник, против
— Ну — я, — чего отнекиваться?
— И мне он тоже показался правильным.
Старик посмотрел на Риту, потом на меня и покачал головой.
— А вы, сталбыть, желали прямиком идти, — констатировал он, обращаясь к Сергею и Вере, — всё понятно.
— Да ни хрена не понятно! — взорвалась Вера и в несколько глотков опорожнила чашку, — какое такое волшебство? Дальше то как быть?
— О–хо–хо, — Подорожник схватился за косматую голову, — Егорка, вот же мерзавец! Бросил старика одного. Волшебство — оно волшебство и есть. И существа тут всякие чародейские имеются: оборотни, лешие, упыри, русал…Ну, в общем все, про кого вы в книжках читали и в кино смотрели. Поаккуратнее вам нужно быть, особливо попервой. Как дальше быть? Для начала, кое–кому не мешало бы поспать, вон, ваши друзья с ног валятся. А как отдохнёте и дальше двинете, так может и встретите кого, кто вам лучше моего растолкует.
Все эти попытки уйти от щекотливой темы, следовало пресечь, если бы не один нюанс: желание уснуть стало воистину непереносимым. Дошло до смешного: я и на ноги то сумел встать, лишь опёршись о стол, а Риту, так и вовсе, успели поймать, когда она начала падать с табурета.
Подорожник семенил впереди, придерживая за руку, словно я был слепцом, а он — моим поводырём.
— Вот сюдой, сюдой, — бормотал старичок, нащупывая какой-то крюк на стене, — здеся дверка имеется. Её не видать, а она — есть, как тот суслик. Ага, так, переступай порожек…Батюшки, убьёшься! Я ж тебе говорю — порожек. Темновато тут, конечно, так это потому как окошек нету. Ну это ничего, это даже хорошо. Так, ты сюдой ложись, а твоя подруга — сюдой.
Я хотел поправить его, объяснить, что Рита — не моя подруга, но вместо этого провалился в сон. И странный это оказался сон…Чудилось, будто я лежу с открытыми глазами и крохотная комнатушка, вокруг, наполнена мягким голубым сиянием. Я всё вижу, но пошевелиться не могу, словно тело спеленали невидимой, но очень прочной верёвкой. Рядом, на низкой кушетке, лежит Маргарита и её бледное лицо напоминает мраморное изваяние.
Время от времени, входная дверь открывалась и кто-то входил внутрь, посмотреть на нас. Чаще всего, это был наш хозяин. Он топтался на пороге, дёргая себя за длинную бороду и неразборчиво бормотал под нос. Почему-то во сне у него были круглые совиные глаза. Пару раз заглядывали Сергей с Верой. Сновидение странно искажало их тела, то покрывая кожу чешуёй, то приделывая перепонки, между пальцами, а то и вовсе, заменяя ноги рыбьими хвостами.
Когда парочка уходила второй раз, мой друг ущипнул женщину за ягодицу и обнял за талию, по–хозяйски прижимая к себе. Жена засмеялась, пихнула его локтём под ребро, но вырываться не стала. Я холодно отметил этот факт и только.
Последним, на пороге комнаты, появилось нечто совсем странное: спутанный клубок шерсти с тусклыми жёлтыми глазами в глубине торчащих нитей. Это непонятное нечто прокатилось по полу и вскарабкалось на мою грудь. Я ощутил раздражение. Круглые глаза ощупали моё лицо цепким взглядом и существо явственно пробормотало какое-то ругательство. Потом, спрыгнуло вниз, внезапно растворившись в голубом сумраке.