Пасынки страны
Шрифт:
Веру и Сергея мы встретили там же, где расстались с ними вчера. Водяной очищал от пупырчатой шкурки здоровенную ящерицу с перепонками на длинных лапках, а русалка вполне эротично посасывала чищеную ножку, удобно расположившись на коленях спутника. Вполне себе семейная идиллия. Я попытался представить, как дней десять назад рассказал бы эдакое бывшей супруге. Да она бы даже слушать не стала, а лишь спросила, какую дурь я курил. А сейчас полностью освоилась и даже вошла во вкус.
— Каким бы чудесным местом была Страна, если бы не ведьмы, — вырвалось у меня. Вера изумлённо покосилась, но
— Максим, не будь наивным; полной идиллии не существует и существовать не может, — она печально улыбнулась, — разве в каких-нибудь любовных романах. Пока ведьмы не победили, люди яростно сражались со всякой нечистью, отвоёвывая у неё место под солнцем, которого и так хватало на всех. Да и сейчас, несмотря на уменьшившийся поток новых жителей, отголосок старой неприязни бывает да вспыхнет то там, то там. И шутки тех же русалок не всегда невинны, и подпитые мужички окраинных сёл не прочь силой взять то, о чём можно просто попросить.
— А пару тысяч лет назад и вампиры воевали между собой, — добавил Рекс, который прислушивался к нашему разговору, — высшие тогда практиковали питание до смерти человека, считая именно такой способ истинно аристократическим. Не все правда мирились с подобным и часть восстала против массовых убийств, объединившись с низшими. Война продолжалась около сотни лет, но в результате восторжествовала справедливость, а предводитель победителей стал именно тем правителем, а котором мы рассказывали.
— М–да, — пробормотал я, — умеете вы вернуть на землю.
— Лучше уж так, чем лелеять мысль о своей избранности, которую отняли и унизили злобные враги.
— какая уж там избранность, — я невесело усмехнулся, — хрен пойми кто среди вампиров. Ни высший, ни низший — дядя Терентий. Ладно, куда дальше?
Рекс и Ева переглянулись.
— Обычно мы останавливались в Тридаше, — неуверенно сказала вампирша, — но теперь вообще не знаю, есть ли смысл в нашем походе? На последнем этапе всех приведённых новичков сопровождала верховная ведьма, поэтому как добраться до наших мы не знаем.
— Не беда, — я махнул рукой, — попробуем идти по вашему обычному маршруту, а там поглядим, может и сами отыщем дорожку.
— А к чему вообще париться? — Серёга попытался сунуть зелёную лапку в рот, но не успел: шустрая русалка выхватила добычу у нег из рук и хихикнув, впилась в неё острыми зубками, — останемся здесь. Тут целая куча великолепных озёр. Верунчик сказала: красивых.
— Угу, — подтвердила русалка.
— Вот, живописный вид, — водяной загибал пальцы, — три деревушки, да и Чеговицы недалеко. Найти нас хрен найдут. Чего вам ещё надо?
— Не вариант, — Марго яростно помотала головой, — эта чёртова неопределённость выводит меня из себя! К тому же вы сами видели: в Стране происходит какая-то хрень, а местным мажорам на это положить.
— А тебе больше всех надо? — Сергей ехидно прищурился, но под яростным взглядом вампирши тут же поник, — ладно, ладно, молчу.
— В общем так, — я решил поставить точку разведённым соплям, — ищем наших, выясняем, что им известно, а потом пытаемся решить все имеющиеся проблемы, насколько это вообще возможно.
Возражений не было,
— Кстати, Рексичек, — она дёрнула его за рукав, — что это за название такое: Тридаш? Восточное какое-то…
Ева глухо хрюкнула, сдерживая смешок, а Рекс тихо рассмеялся.
— Пошли, — сказал он, взяв Риту под руку, — какое там восточное… Дурацкое. Давным–давно, кода город только начали возводить, правили здесь три брата–князя, которые никак не могли определиться, кому верховенствовать. Жён у них не было, почему — уже не известно, а были лишь дочери. Умом особым братья не отличались, поэтому и дочери у них носили одинаковое имя: Дарья.
— Ну прям тебе сказка, — очень тихо заметил Серёга, взвалив на плечи дорожный мешок.
— Почти, — откликнулся Рекс, — документов об этой истории не сохранилось — только устные предания. Так вот, в время одной из междоусобиц, все три князя междоубились, оставив дочерей сиротами. Оплакав папаш, девицы продолжили их дело и пять лет честно травили друг друга, подсылали убийц и поджигателей, но так ничего и не добились. В конце концов вздорные бабы взялись за ум, договорились и стали править городом вместе. Так вот, сначала путники употребляли выражение: пойти к трём Дашам, а после сократили до: иду в Тридаш. Так и повелось.
За время рассказа мы успели спуститься с холма и выйти на тракт. У дороги, позёвывая в полтора зуба, сидел седобородый дедуган и неловкими движениями дрожащих рук пытался поставить на место треснувший обод старого колеса. Услыхав наши шаги, человек потянулся было за вилами, но тут же успокоился и неразборчиво поприветствовал. Пара захудалых лошадок всхрапнула, взбрыкивая задними копытами, но поскольку их возраст соответствовал хозяйском, дальше дело не пошло.
Дед оказался очень рад оторваться о тяжёлой работы и посплетничать со случайными собеседниками. Рассказал, что едет из Тридаша, где последнее время творится настоящая чертовщина: люди слабеют и мрут, как мухи (мы встревоженно переглянулись: и тут? Эпидемия?). Власти запретили горожанам покидать пределы городских стен, вроде как пытаясь не распространять заразу. Но приказ исходил не от короля, а от его ведьмы, из-за чего едва не поднялся бунт. Для усмирения восставших в город напёрли ораву оборотней и теперь все горожане носа не кажут на улицу.
Старик, его звали Николаем, возил воду в местный гарнизон, поэтому имел возможность выезжать за ворота. Однако, пока была жива старуха, мыслей о побеге не держал. Жена преставилась пару дней назад и схоронив её, Николай решил доживать век в более спокойном месте.
Скользнув взглядом по нашей, с Марго, одежде, дед хитро прищурился и поинтересовался, как там, в обычном мире. В Страну он попал в зрелом возрасте и прожил здесь уже восемь десятков лет, поэтому известие о распаде Союза его несколько удивило, но в целом старик остался равнодушен. Жить здесь Николаю нравилось и только последний десяток лет, как ему показалось, Страна начала быстро портиться: люди мрут, ведьмы озлились, оборотней — тьма, а нечистая сила безжалостна, как никогда.