Пасынки судьбы
Шрифт:
— Что вам угодно, что? — спросил он.
Она все ему изложила. Слушая ее, он покачивал головой, то и дело хмурился. Его живые глаза прямо выскакивали из орбит. Он кликнул жену.
Пока они втроем едва не бежали к ее стоявшей нараспашку парадной двери, миссис Молби не оставляло ощущение, что Кинги не очень-то ей верят. Ей казалось, они считают: не иначе как она что-то перепутала, не иначе как ей померещились и желтая краска, и рев поп-музыки из транзистора, и птички, мечущиеся по комнате, и паренек с девчушкой в ее постели. Она была не в претензии на Кингов, понимала, какие
Ковер на площадке снова заляпали краской. Желтые следы вели в гостиную, а из нее обратно в кухню.
— Хулиганье паршивое, — заорал на ребят мистер Кинг. Выключил транзистор. И велел им сейчас же отложить кисти. — Да вы что себе думаете? — обрушился он на них.
— Нас послали покрасить бабулину кухню, — объяснил тот, которого звали Атас: суровый мистер Кинг его ничуть не устрашил. — Как нам велено, хозяин, так мы и сделали.
— Так-таки вам было велено разлить эту поганую краску по всему, полу? Так-таки вам было велено перепачкать краской и окна, и все до последней ложки и вилки? Было велено заниматься пакостями в спальне этой бедной женщины и до смерти ее перепугать?
— Скажете тоже, хозяин, да кто ее пугал.
— Ты меня понял, парень.
Миссис Молби ушла с миссис Кинг в зеленную, пристроилась в подсобке — пусть себе мистер Кинг сделает все, что можно. Он возвратился в три, сказал, что ребята убрались восвояси. Позвонил в школу, и после некоторых проволочек его соединили с тем учителем, который приходил к миссис Молби. Хотя мистер Кинг звонил из торгового зала, миссис Молби слышала, как он говорит, что этот случай «накроет школу позором».
— Женщине пошел восемьдесят восьмой год, — кипятился мистер Кинг, — а с ней ужасно обошлись. Учтите: вам это задаром не пройдет.
Они еще некоторое время попрепирались, потом мистер Кинг положил трубку. Просунул голову в подсобку и сообщил, что учитель немедля явится посмотреть, «какой ущерб учинен».
— Ну и чем я вас могу соблазнить? — слышала миссис Молби, как мистер Кинг спрашивает покупателей, и женский голос отвечает ему, что возьмет помидоры, кочан цветной капусты, картошку и яблоки. Слышала, как мистер Кинг рассказывает покупательнице о ее неприятностях и говорит, что ухлопал «убитых два часа».
Она пила сладкий, подбеленный молоком чай, которым угостила ее миссис Кинг. Старалась не думать ни о желтой эмульсионной, ни о глянцевой кубовой краске. Старалась не вспоминать сцену в спальне, запах пота, пятна, опять появившиеся на ковре после того, как она его оттерла. Ей хотелось спросить мистера Кинга: успели ли отмыть пятна прежде, чем краска схватилась, но она постеснялась спросить — мистер Кинг был очень добр к ней, а так он может подумать, что она слишком многого от него хочет.
— Нынешние дети, — говорил мистер Кинг. — Это что-то особенное.
— Драть их надо, вот что, — входя в подсобку, сказал он и взял себе кружку подбеленного чая. — Я б их драл и драл, уши бы с них спустил.
В лавке послышались шаги. Мистер Кинг выскочил из подсобки.
— И чем могу вас соблазнить, сэр? — вежливо спросил мистер Кинг, и ему ответил голос того учителя,
Миссис Молби поднялась, и миссис Кинг поспешила к ней, поддержала под локоть. Так они и вошли в лавку.
— Три с половиной пенса, — ответил мистер Кинг покупательнице — она спросила, почем апельсины. — Покрупнее — за четыре пенса.
Мистер Кинг дал покупательнице четыре апельсина помельче, взял у нее деньги. Кликнул парнишку, развозившего вечернюю почту, — он катил мимо на велосипеде. Парнишка этот от случая к случаю пособлял ему по утрам в субботу, и мистер Кинг спросил: не согласится ли тот присмотреть минут десять за лавкой — у него неотложное дело. Ничего страшного, уговаривал парнишку мистер Кинг, если один раз вечерних газет подождут.
— Что ж, миссис Молби, не станете же вы отрицать, что вашу квартирку освежили, — сказал учитель уже у нее на кухне. Его глаза из-под сивой челки рыскали по ее лицу. Он тронул одну из стен кончиком пальца. Кивнул сам себе — похоже, остался доволен.
Кухню уже докрасили — она была вся желто-кубовая. Там, где желтая и кубовая соседствовали, шли неряшливые зигзаги. Краску, разлитую по полу, затерли, отчего черно-белый линолеум потускнел, приобрел замызганный вид. Краску с окон и со столешниц также оттерли, оставив на них разводы. Оттерли и шкафчик — по нему тоже шли разводы. Ложки, вилки, краны, чашки, блюдца тоже отмыли или оттерли.
— Я просто глазам своим не верю! — восторгалась миссис Кинг. Она повернулась к мужу. — Как это тебе удалось? — обратилась она к нему. — Посмотрели бы вы, что тут творилось! — обратилась она к учителю.
— Вот только с коврами ничего не вышло, — сказал мистер Кинг. Из кухни он провел их в гостиную, тыча в желтые пятна, заляпавшие ковры на площадке и в гостиной. — Краска, чтоб ее, хватилась, — объяснил он, — уже ничего нельзя было делать. И вот за это вы будете платить возмещение, — сурово отнесся он к учителю. — Я бы сказал: ей с вас причитается один-другой шиллинг.
Миссис Кинг толканула миссис Молби — пусть обратит внимание: вон как старается для нее мистер Кинг. Этот толчок предполагал: раз ей заплатят деньги, может, даже больше, чем следует, все уладится. Предполагал он также, что миссис Молби извлечет из случившегося пользу.
— Возмещение? — сказал учитель — наклонясь, он царапал ногтем пятно на ковре в гостиной. — Увы, но ни о каком возмещении не может быть и речи.
— Ей портили ковры, — перешел в наступление мистер Кинг. — Отнимали покой.
— Ей бесплатно отремонтировали кухню, — в свою очередь перешел в наступление учитель.
— Они распустили из клетки птичек. Мало этого, еще и гадости делали в постели. Да вы не имели никакого права…
— Эти ребята лишены тепла домашнего очага, сэр. Я постараюсь, как могу, отчистить ваши ковры, миссис Молби.
— А как насчет моей кухни? — прошептала она. И откашлялась — ее шепот был почти не слышен. — Насчет кухни? — снова шепнула она.
— Что насчет кухни, миссис Молби?