Патология
Шрифт:
Тушь и румяна… надо переодеться во что-то женственное и — была не была — сексуальное?
После такого дня, как сегодня, может ли она быть сексуальной?
Что ж, увидим.
Она спустилась по лестнице к черному ходу и на площадке почти столкнулась с Айзеком. Он только что отворил дверь и пошел наверх.
На машине Айзек не ездил. Почему же он вошел в дом со стоянки?
Возможно, потому, что тут она его сажала в машину, когда они куда-нибудь ехали. Он оправился от удивления и сказал:
— Привет!
Держался
— Привет, — ответила она.
— Я надеялся вас застать, — сказал он. — Вчера вы работали допоздна.
Вчера? Они же договорились о встрече. Она совсем забыла.
— Прошу прощения. Возникли некоторые обстоятельства.
— Что-то, связанное с «Парадизо»?
— Да, — солгала она.
Он ждал разъяснения. Когда его не последовало, провел кейсом по своей ноге. Маленький мальчик. Разочарованный. Куда подевалась его бравада?
— И сейчас мне надо уехать, — сказала она.
— Ну конечно, — сказал он. — А когда же у вас найдется для меня время?
Приличнее всего было бы вернуться с ним наверх. Но она слишком устала.
— У меня есть одна знакомая, библиотекарь в университете, она проверяет исторические ссылки.
— Что это за ссылки?
— Старые криминальные истории — из книг, бумаг. Все, что имеет отношение к 28 июня.
— Вы думаете, кто-то изучает историю и воплощает в жизнь возмездие???
— Это все, к чему я пришел, — сказал он. Уверенности в его голосе она не почувствовала.
Петра обдумала его слова. Айзек, должно быть, воспринял ее молчание как скептицизм, потому что покраснел.
— Я не сказал ей, зачем мне это нужно, просто попросил обратить внимание на эту дату. У нее есть доступ к отделу редких изданий, поэтому, если что-то не попало в Интернет, она это обнаружит.
— А я думала, что Сеть метет все подряд, — удивилась Петра.
— Именно этим Сеть и занимается — метет. Она — огромный виртуальный пылесос, засасывающий все, что попадается на пути, без разбору. Но в углах кое-что остается. Ни один вебсайт не принимает неясные ссылки. Вот и со мной была такая история, я тогда оканчивал курс антропологии, мы изучали племенные свадебные ритуалы. Казалось бы, первичные и вторичные источники не упустили ничего, но…
Он осекся. Стукнул одной ногой другую.
— Я еще сделал несколько микрофиш главных лос-анджелесских бумаг, но все, что я успел, было за последние пятьдесят лет. Если бы у меня было время, сделал бы больше. Конечно, если источник не местный, возникнет проблема.
— Я благодарю вас за то, что вы тратите на это столько времени.
— Возможно, все окажется напрасно.
— Ну, теперь вы заговорили совсем, как я, — сказала Петра.
Он слабо улыбнулся.
— В любом случае желаю вам приятного вечера. Он пошел наверх.
— Будете работать? — спросила она.
— Посмотрю. Если найдется свободный стол, то что-нибудь сделаю.
Он
— Конечно, если вы свободны, то, может, поужинаем вместе или…
— Мне бы очень этого хотелось, Айзек. К сожалению, я должна бежать. Увидимся завтра?
— Возможно, — сказал он, голос прозвучал напряженно. — Не уверен, смогу ли прийти. Завтра у меня две встречи, а потом я планировал вернуться и снова заняться микрофишами.
— Не перетрудитесь, — сказала она почти по-матерински.
— Я не устал, — ответил он чуть заносчиво, как мальчишка.
Она улыбнулась ему вслед, но он отвернулся. Не говоря ни слова, Петра открыла дверь и поспешила на стоянку.
Вечер был теплым и влажным. К дальнему концу стоянки шли два детектива. Петра их не узнала. Они смеялись и разговаривали. Один повернулся, взглянул на нее и снова обратился к товарищу.
Петра заторопилась к своему автомобилю, выбросила из головы образ смущенного Айзека.
«Пора заняться собой, собой, собой. Монгольский ресторан, они всегда меня привечают. И я этого заслуживаю».
Возможно, она возьмет журнал и почитает его за едой. Что-нибудь легкое.
Притворится, что у нее все хорошо.
Затем поедет за Эриком.
ГЛАВА 27
«Глупец!»
Айзек сгорбился за столом, повернувшись лицом к грязной стене. Лицо от смущения пылало, глаза точно песком запорошило. В комнате детективов он был один, если не считать старика Барни Флейшера, который, казалось, всегда здесь находился, но неизвестно чем занимался.
У Флейшера тихонько работало радио, слышалась легкая инструментальная музыка. Он даже не поднял глаз, когда в комнату вошел Айзек. Никто из детективов не обращал внимания на его приходы и уходы. Казалось, он стал для всех чем-то вроде механизма.
И для Петры — тоже.
Как мог он пригласить ее на обед, когда она неслась на место очередного преступления! О чем он думал?
В отличие от Флейшера, Петра работала. Работа значила для нее очень многое. Несмотря на усталость, она шла по следам, которые никак не желали материализоваться.
Такая женщина, как она, дорожила своим временем. Ей даже пообедать некогда.
С ним.
Для нее он был бесплатным приложением, и ничем больше.
И все же она уделяла ему время. Брала с собой, рассказывала о подробностях дела.
Эта кожа, эти глаза. И черные волосы, так красиво и естественно всегда лежащие.
«Прекрати, дурачок».
Он снова задумался об убийствах 28 июня. Не была ли его гипотеза пустым увлечением?
Он был так уверен. Радость открытия, когда он заметил повторяемость событий, чуть не сбросила его со стула.
Эврика!
Тогда он умерил свой пыл, постарался не делать скоропалительных выводов — считал и пересчитывал, проверял свою гипотезу множеством способов. Дата не вызывала сомнений. Он нащупал нечто.