Патология
Шрифт:
Согласно заметкам Баллу, ни Джэгер, ни Касагранде не знали, кто вызвал Марту из театра.
Свидетель Касагранде сообщила, что жертва Добблер была взволнована телефонным звонком, жертва немедленно на него среагировала — «соскочила со своего места и ушла. Похоже, произошло что-то, не терпящее отлагательства. Она даже не извинилась за то, что не отключила мобильный телефон. Это не было похоже на Марту: она всегда очень тактична». Свидетель Джэгер, независимо от свидетеля Касагранде,
Муж жертвы, Курт Добблер, отрицает, что звонил в тот день жертве в какое бы то ни было время, отрицает наличие у него сотового телефона. К. Добблер согласился немедленно проверить звонки с домашнего телефона, и таковая проверка состоялась утром в 11:14 при содействии Тихоокеанской телефонной службы. Фирма подтвердила слова К. Добблера.
В последующей записи Баллу сообщает, что звонок на мобильник Марты поступил из телефона-автомата, находившегося неподалеку от театра.
Айзек прочитал эти записи через плечо Петры и сказал:
— Добблер мог приехать из Долины в Голливуд, позвонить Марте из телефонной будки и подождать возле ее машины. Может, потому он с такой готовностью и согласился проверить звонки, понимая, что они ничем его не скомпрометируют.
— Интересно, — сказала Петра, — была ли когда-нибудь у господина Добблера собака?
И вызвала соответствующую базу данных Долины. Собака в доме Добблера зарегистрирована не была, но ведь многие люди не регистрируют своих животных.
Затем Петра позвонила подругам, ходившим с Мартой в театр. Оказалось, что и Мелани Джэгер, и Сара Касагранде свои телефоны поменяли.
Изменчивый Лос-Анджелес.
В базе данных Департамента транспортных средств калифорнийского адреса Джэгер не значилось, зато там была указана улица в Сакраменто, на которой проживала Сара Ребекка Касагранде. Петра узнала номер ее телефона из справочника Сакраменто и позвонила.
Ответил секретарь семейной медицинской клиники. Доктор Касагранде была с пациентом.
— Какая у нее специализация?
— Психолог. Вообще-то, она ассистент психиатра.
— Это что-то вроде медсестры?
— Нет. Доктор Касагранде недавно защитила докторскую диссертацию. Ее руководители — Эллис и доктор Гольдштейн. Если хотите попасть на прием…
— Я — детектив Коннор. Из лос-анджелесской полиции. Будьте так добры попросить ее позвонить мне.
Петра продиктовала телефон.
— Полиция?
— .Не беспокойтесь, пожалуйста, — сказала Петра. — Это старое дело.
Затем она попыталась выйти на Эмили Пастерн, единственную подругу, с которой Баллу не удалось поговорить.
Телефон пикнул на пятом звонке, и веселый женский голос сказал: «Это дом Эмили и Гарри Дейзи. Сейчас нас нет дома, но если вы оставите…»
Петра дождалась конца сообщения. К словам не прислушивалась,
Слова Эмили Пастерн сопровождались собачьим комментарием.
Собачий лай.
Когда она повесила трубку, мимо ее стола прошел Мак Дилбек, печально посмотрел на нее и отправился в мужской туалет.
Петра вышла, подождала в коридоре. Когда Мак вышел, то почти не удивился.
— Что-то случилось, Мак?
— К сведению, — сказал он. — Ваше предложение насчет фотографии было удачным.
— Спасибо, — сказала она.
— Это хотя бы что-то, Петра. Этим динозаврам такое и в голову бы не пришло. — Его глаза блеснули. — Мне только что позвонила мать одной из жертв преступления. Тот веснушчатый мальчишка, Далкин, который хотел быть крутым. Бедная женщина рыдала. Хотела узнать, как продвигается следствие. Что я мог ей сказать?
Он хлопнул в ладоши. От громкого, словно выстрел, звука Петра едва не подскочила.
— Видите, что происходит, Петра? Мы выдаем им главного подозреваемого на блюдечке с голубой каемочкой, а они даже задницы не поднимут, чтобы найти его и арестовать. — Мак оглянулся, словно отыскивая место, куда сплюнуть. — Специализированное полицейское отделение. Все, чем они занимаются, это проведение собраний, с планшетами и диаграммами. Словно это футбол. Возможно, придумали себе какое-нибудь красивое название. «Боевой аллигатор» или что-нибудь еще в этом роде.
Он покачал головой. Напомаженные волосы не шевельнулись, но веки нервно подергивались.
— Прохлаждаются, — продолжил он, — пока Селден не узнает, что они пустились на его поиски, и не сбежит. Может, он уже сбежал.
Мак казался старым, усталым, жалким. Петра его не утешала. Такой человек, как Мак, плохо воспримет утешения.
— Тягомотина, — сказала она.
— Супертягомотина. Шоу «Клетка глупостей», — он нервно улыбнулся, на шее вздулись вены, заходили желваки. — Кстати, я пошутил.
Петра улыбнулась.
— Когда дома я высказываюсь подобным образом, все говорят, что шутка не получилась. Хотите верьте, хотите нет, но раньше я был весельчаком. Когда служил в армии на Гуаме, участвовал в театральных представлениях, и знаете — публика смеялась.
— Музыкальное представление? — спросила Петра.
— У нас были гавайские гитары. Он вдруг покраснел.
— В женщин мы не переодевались, этого не было. Я тогда умел пошутить. А сейчас? Юмор испарился. Неуместен.
Его смущение передалось и Петре. Она рассмеялась больше для себя, чем для него.
— Приходите ко мне почаще, Мак, и шутите вволю.
— Обязательно, -' сказал он и пошел прочь. — Именно это мы и называем полицейской работой, верно?
Петра смотрела ему вслед, пока он не исчез за углом. Люди всегда ее удивляли.