Патриций
Шрифт:
– Тише, – насторожился второй рабочий. – Слышишь? Кто-то кричит.
– Тебе показалось, поволоклись дальше.
– Ты послушай, точно кто-то кричит, послушай.
И вправду, в отдалении раздавался протяжный крик:
– Сто-о-о-ойте! Подожди-и-и-ите!
– Бежим?
– Подожди, кажется, я догадался, кто это. Пойду посмотрю.
– Будь осторожен.
– Не беспокойся.
Белая шапочка скрылась в чаще буйной, нервной растительности.
Казалось, прошло лет десять, прежде чем рабочий вернулся обратно. Пришел он не один, а с худощавым,
– Берем его с собой, – тяжело дыша, сказал рабочий, – ему здесь все равно не жить.
Второй рабочий согласно кивнул и, взявшись за контейнер уже втроем, они потащили его в глубину леса.
– Слушай, а мы не заблудились, а? – с беспокойством поинтересовался первый рабочий.
– Пёс его знает! – жизнерадостно отозвался второй. – Надеюсь, нет!
Когда они уже почти выбились из сил, наконец-то показалась поляна с мирно стоящим космическим кораблем. Как только ящик втащили внутрь, крейсер незамедлительно поднялся в воздух.
– Где я? – хриплым с перепоя голосом произнес Палач.
Единственная работающая извилина в его мозгу упорно твердила: «Сегодня возвращается Повелитель… Сегодня возвр…»
– Ты у нас, любимый, где же еще? – зазвенели женские голоса.
Палач безуспешно пытался хоть что-то разглядеть перед собой, но в глазах крутилась лихая карусель, накручивая тошноту и несусветную головную боль. Приложив поистине титанические усилия, он все же поднялся с кровати.
– Мне надо идти! – прохрипел он. – Где моя одежда?
– Здесь, здесь! – защебетали девушки. – Сейчас мы тебя оденем!
Палач почувствовал, как на него натягивают штаны, и мечтал поспать хотя бы полчаса, но извилина упорно твердила о возвращении Патриция.
– Пошли вон! – крикнул Палач. Он отшвырнул от себя девушек и его стошнило на ковер. – Вина мне! Быстро!
Пограничный патруль поднялся на борт крейсера «КИРАС» и увидел в Зале Управления трех прекрасных девушек.
– Здравствуйте, принцесса, – поклонился командир. – Вы уже уезжаете?
– Да, во Дворце без отца слишком тоскливо, – улыбнулась Анаис, – и я решила воспользоваться приглашением королевы Ластении, хочу посетить Сатурн.
– Я как-то раз проводил там отпуск, – засиял командир, – это самое лучшее место в Системе. Счастлив, что могу считать себя знакомым с королевой этой прекраснейшей планеты, – он поклонился Ластении. – Примите, королева, мое искреннее восхищение и вами, и Сатурном!
– Благодарю, – улыбнулась Ластения, – приезжайте к нам еще.
– А можно поцеловать вашу руку?
– Можно, – ответила вместо нее Терр-Розе, – и мне можете поцеловать, только пропустите нас поскорее!
Перецеловав запястья всем трем красавицам, на зависть отряду, счастливый командир произнес:
– Доброго вам пути. На этот раз, уверен, можем обойтись без выездной декларации, все равно это пустые формальности, не хотелось
– Теперь я понимаю, почему Империя Марса такая великая, – чувственно улыбнулась Терр-Розе. – Потому что у нее есть такие стражи порядка, как вы.
Откланявшись, командир покинул корабль вместе со своим отрядом.
– Завидую я этим богатеям, – сказал он, забираясь в свою патрульную «лодку», – ни забот, ни хлопот, только и дел, что туда-сюда ездить.
Истерзанный жестоким похмельем Палач доплелся до кабинета Патриция с трудом радуясь, что успел во Дворец аккурат к возвращению Владыки. Стиснув зубы и борясь с тошнотой, молодой человек постучал в двери.
– Входи! – прозвучал разгневанный голос Патриция, и Палач начал трезветь с космической скоростью.
– М-можно? – заикаясь, пробормотал он, заглядывая внутрь.
Владыка сидел за столом, его лицо было спокойно, непроницаемо, и ничто, кроме свинцово-серых глаз, не выдавало гнева Георга. Осторожно, словно боясь наступить на ковер и испачкать его, молодой человек вошел в кабинет.
– Что-то случилось, Повелитель? – едва слышно прошептал он.
– Случилось! Где ты был?
Словно выброшенная на берег рыба, Палач беззвучно открывал рот, не в силах произнести ни слова.
– Ты был в запое! – ответил за него Георг. – Ты, червяк, после ухода Дракулы народ считает тебя вторым после меня! Тебя, гнилое существо, неизвестно для чего живущее! Что же делать, Палач? – Патриций почти ласково посмотрел на молодого человека, и от этого Палачу стало невыносимо страшно. – Мне придется наказать тебя. Я вынужден это сделать, ты понимаешь? И я наказываю тебя годом старости, хотя и этого недостаточно за совершенный тобою проступок! Если ты не сдохнешь от своей немощи и болезней, я, быть может, и возвращу тебе твою глупую молодость!
– Владыка, пощадите! – крикнул Палач, падая перед Патрицием на колени и закрывая изрезанное морщинами лицо высохшими желтыми руками.
– Ну вот, теперь мы точно летим на Меркурий, – сказал Сократ. – Нас задержит только высадка на Крамисе, не оставлять же Леруса мучаться вечно. Алмон, Алмон, ну скажи еще раз, молодцы мы с Дэном, а? Ну, повтори еще раз! Мы ведь герои, правда?
– Еще какие, – улыбнулся полуволк, – все сделали просто идеально. Сократ, смотри за приборами, я пойду, побеседую пока с этим доктором, ладно?
– Конечно, нам с Дэном теперь любое дело по плечу, правда, Дэн?
– Ха, еще бы.
Полуволк поставил все в авторежим и ушел.
– Хотела бы я, чтобы и меня кто-нибудь, когда-нибудь любил так же, как Анаис, – вздохнула Терр-Розе, прикуривая сигарету и пряча в ресницах слезы. – Даже не могу теперь представить, что когда-то я им обоим желала погибели. Теперь они часть моей души, осколок смысла жизни… Сократ, сделай мне свой коктейль!
– Какой именно? У меня их много.
– «Марсианскую Катаклизму».