Патриций
Шрифт:
– Сей секунд, моя королева.
Толстяк сходил в кают-компанию и вернулся с двумя высокими бокалами, один он протянул Терре, другой поставил на пульт рядом с собой.
– Помните, – улыбнулась Ластения, – когда мы вытащили ее из этого ужасного ящика, она сказала, что все это время верила и знала, что мы придем за нею.
– Конечно, – кивнул толстяк, – мы ведь для нее не только друзья, но и родня и семья, и единственные, в кого ей еще осталось верить. Если уж на то пошло, мы собрались и сдружились только благодаря ей.
– Она все еще спит? – спросил Дэн.
– Да,
– Уму непостижимо, как Анаис удалось договориться с ним? Этот врач с детства вырос во Дворце, он впитал все законы и порядки, как губка воду, – покачала головой Терр-Розе. – Патриций был уверен в нем, если приставил к Анаис, а он… спас ей жизнь и поставил под угрозу свою.
– Он неглупый малый, – кивнул Сократ, – все продумал, все предусмотрел: весь этот план с ящиками для отбросов и, что самое главное, – портрет охранника Анаис. Ничего не могу сказать, Терра здорово сыграла свою роль и, подумать только, она совершенно свободно разгуливала по Дворцу, вывела Анаис, проводила двойника в ее палату, и никто ничего не заметил.
– Нам просто в очередной раз улыбнулась удача, – довольно усмехнулась Терра, – если бы во Дворце был Патриций или Палач, неизвестно, удалось бы мне самой оттуда выйти. – Королева сделала глоток «Марсианской Катаклизмы» и к чему-то прислушалась.
– Но, почему ты сразу не сказала Анаис, кто ты на самом деле? Зачем ты ее так перепугала?
– Сократ, я сама от страха ничего не разумела! Каждую минуту ждала, что меня разоблачат и боялась выходить из роли! – Терра снова к чему-то прислушалась. – Вы знаете, – медленно произнесла она, – кажется, после всего произошедшего у меня окончательно нервы расшатались…
– С чего ты взяла? – Дэн оторвался от почти что влюбленного созерцания приборов и повернулся к Терре.
– Потому что у меня начались слуховые галлюцинации! Мне кажется, что я слышу лай собаки!
– Хочешь, я сделаю тебе лекарство? – посочувствовал толстяк. – Я знаю один чудный рецепт…
– Не надо, – королева нервно теребила цепочку с золотой лягушкой, – мне еще хочется немного пожить.
– Кстати, Терра, – сказал Сократ, – значит, ты все еще носишь мой подарок? Стало быть, он тебе понравился?
– А ты думал, я выброшу память о чудесном празднике на Земле?
– Я тоже слышу, как лает собака, – вмешалась Ластения, – уверена, этот звук доносится из кают-компании.
– Какие-то несвежие мысли томятся в моей голове… – медленно произнес Сократ. – Пойдемте, посмотрим, мне безумно интересно, что же это такое?
Первыми в кают-компанию вошли девушки и замерли на пороге.
– Ластения, – сказала Терра, – ты видишь мальчика, пьющего сок, или ты видишь что-то другое?
– Я вижу мальчика, пьющего сок, – кивнула она, – а еще я вижу щенка, который ест мясной салат, приготовленный на ужин.
– Откуда ты взялся? – странно спокойным голосом спросил вошедший вслед за девушками Сократ.
– А вы думали, от меня так просто избавиться? – безмятежно ответил Ютфорд.
– И что, ты все время был здесь? – Сократ с кривой
– Нет, конечно, – усмехнулся Ют, – зачем? Это была самая потрясающая игра в моей жизни. Я играл в индейцев, мне Дэн про них рассказал, это такие смелые люди, такие же, как я и Алмон, только у них длинные имена, а из головы растут перья. Так вот, я, как самый настоящий индеец, был смелым и сильным, днем спал, а ночью добывал себе пищу. Все время я подвергал себя большой опасности, ведь меня, вождя Великий Ум, каждую минуту мог выдать младший брат – Теплое Ухо, а еще…
– Подойди ко мне, Великий Ум, – ласково произнес Сократ, – подойди, я кое-что скажу твоей великой и умной попе.
– Не надо, Сократ, – вступилась хохочущая Ластения, – не трогай его! Это даже хорошо, что малыш с нами, не надо будет лететь на Крамис.
– У-у-у-у, сын своего отца! – тоже рассмеялся толстяк. – Подойди, не бойся, дай я тебя обниму! А Теплому Уху надо налить молока, правда, боюсь, что его может пронести после салата.
– Не стоит так отчаиваться, – произнес Патриций, глядя на бледное, осунувшееся лицо девушки поверх бокала с вином. – Ты совершила столько ошибок, что меня ничуть не удивляет твоя блестящая неудача.
– Неужели для меня все потеряно? – едва сдерживала слезы Анаис. – Я никогда не стану настоящей?
– Ты хочешь стать настоящей, живой телом, а ты попробуй стать живой душою – это намного важнее. Посмотри вокруг, тебя окружают живые существа с мертвыми душами и сгнившими сердцами, разве они живее тебя? Все в твоих силах, ты можешь стать живой и настоящей сама, стоит тебе только захотеть.
– Да? – девушка несколько разочарованно посмотрела на Владыку. – Но Анаис теперь на свободе и, рано или поздно, все узнают, что настоящая она, а не я.
– Она и близко не подойдет к Дворцу, этого ей не позволят ее друзья. Скорее всего, они сейчас на пути к какой-нибудь тихой планетке, где обоснуются все вместе и долгие годы будут ходить друг к другу на чашку чая и бокал воспоминаний. Анаис не станет тебе вредить.
– А ее друзья?
– Они ничего не сделают против ее слова, либо ей во вред. Это уж я точно знаю.
– А если люди узнают, что нас двое?
– На кого покажу я, та и будет принцессой, – Георг сделал небольшой глоток из кубка и закурил сигару.
Анаис с сомнением покачала головой и тоже закурила длинную черную сигарету в малахитовом мундштуке. Выпустив нервные струйки дыма, Анаис сказала:
– Владыка, я все понимаю, но все же мне очень хочется как можно скорее выйти замуж за Палача.
– Не уверен, что это хорошая мысль, – покачал головой Георг, улыбаясь одними уголками губ.
– Почему? – заволновалась девушка. – Вы же дали свое согласие!
– Я не отказываюсь от своих слов, но год тебе придется подождать. Сейчас Палач ни на что не годен, толку от него тебе не будет никакого, тем более в брачную ночь.