Патриция
Шрифт:
– - Нет, нет, -- игриво стал уговаривать ее продавец.
– - Прошу вас, пожалуйста! Вы обязаны взять, просто обязаны!
– - Он почти насилу всунул шарфик ей в руки.
– - Мне будет только приятно, заверяю вас!
Она вышла из магазинчика и взяла у сидящего у входа Тома пакет и булку. Он встал с хмурым видом и они пошли дальше.
– - Греки бывают очень навязчивы иногда, правда?
– - сказал он ей, определенно рассчитывая на сочувствие с ее стороны.
– - Этот был очень милый, -- не поняла его Патриция.
– - Он подарил мне шарф. И ничего не взял с меня
– - Эй, -- окликнул ее с порога магазинчика торговец.
Патриция повернулась к нему и благодарно помахала рукой:
– - Чао, чао!
– - Придете сегодня вечером на праздник города в кафе "На набережной"?
– спросил он, в надежде завязать интрижку. Присутствие Тома совершенно не останавливало опытного сердцееда, наоборот -- подогревало в нем чисто спортивный интерес.
– - Еще не знаю, -- весело ответила Патриция, впервые вообще услышав о празднике.
– - Приходите!
– - посоветовал галантерейщик.
– - Я научу вас танцевать сертаки.
Том сердито посмотрел на грека, как на человека, посмевшего посягнуть на его собственность.
– - Мы подумаем, -- сказала Патриция и взяла Тома под руку.
Галантерейщик скрылся в дверях магазина.
По дороге на пристань они не произнесли ни слова. Патриция просто совершенно не догадывалась, какие мысли терзают ее возлюбленного -- подобное поведение было для нее привычным и естественным.
А Том злился на нее, на себя, а в особенности на этого смазливого, чисто выбритого грека. Он потер свою недельную щетину и выругался про себя -Патриция настолько завладела его мыслями, что он даже не вспоминал об этом. Ему захотелось как можно скорее добраться до яхты, чтобы привести себя в цивилизованный вид.
Он не желал потерять неожиданно обретенную любовь. Но мысли о ее легкомысленном поведении мучили его, порождая тяжкие сомнения: а любит ли она его, не является ли он для нее простой игрушкой, которая быстро надоедает?
А Патриция, вышагивая с Томом под руку, беспечно радовалась жизни.
* * *
Яхта отчалила от берега, Патриция готовилась загорать и сняла футболку.
Том стоял за штурвалом, он взял курс на середину залива -- куда-то определенно он плыть сейчас не хотел, собираясь переночевать здесь, у знакомого причала, а с утра вновь оправиться на их остров.
– - Ты не с первого раза ложишься с мужиком в постель, наверно?
– - глядя на водную гладь сказал Том. Он был не в силах сдержать обуревающие его подозрения.
Улыбка на лице девушки сразу изменилась -- из радостно-беспечной превратилась в оборонительно-наглую.
– - Ну, если мне парень нравится, то могу и с первого раза, -- сказала она сердито.
Спустилась в каюту, взяла свой магнитофон и снова поднялась на палубу. Проходя мимо Тома, она добавила ядовито:
– - Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня?
Тугие, соблазнительные бугры ее груди проплыли перед глазами Тома, приковав на мгновение к себе его внимание.
Патриция прошла на нос корабля и села, положив магнитофон на колени. Ей был очень неприятен его вопрос и она не понимала почему. Тем не менее она сожалела
Том закрепил штурвал, подошел к ней и примостился рядом.
– - Что ты делаешь?
– - зло спросил он, не в силах сдержать рвущуюся наружу досаду.
– - Записываешь свои впечатления о каждом парне с которым встречаешься, да? Можно послушать?
Он протянул руку и нажал клавишу воспроизведения.
Из магнитофона послышался голос Патриции: "...чем они старее, тем гнуснее..."
Она поспешно выключила магнитофон.
– - Я что, такой гнусный?
– - спросил Том.
– - Нет, -- ответила Патриция, ужаснувшись, что он действительно принял эти слова в свой адрес.
– - Я бы не сказала...
– - Я ничего не понимаю.
– - Том поднялся и посмотрел на нее.
– - По-моему, ты просто чокнутая.
Патриция сидела в одних шортах, и укоризненно глядела на него. Она понимала: происходит что-то не то. Что они оба злятся из-за пустяка. Но уступить в чем-либо ей не позволяла натура.
Он увидел, что рядом с ней лежит длинный шарф из тонкой серой материи, подаренный галантерейщиком. Он брезгливо взял шарф двумя пальцами.
– - Ты что будешь носить эту тряпку? И сегодня оденешь для этого отвратительного грека?
– - А почему бы нет?
– - ощерилась Патриция.
– - Если хороший парень -- то почему бы не сделать ему приятное?
Она отобрала у Тома шарф.
Он встал, в сердцах развернулся и прошел к штурвалу. Внутри все кипело от необъяснимой, мучительной злости. Он вырубил двигатель, закрепил парус и, стараясь не смотреть в сторону Патриции, спустился в каюту. Бросился на свою койку -- его чуть ли не трясло, ему необходимо было успокоиться. За яхту он не волновался: ветра практически не было, да и куда ее может занести? Он понимал, что второй разрыв с любимой женщиной ему будет перенести гораздо тяжелее, чем тогда, много лет назад и старался взять себя в руки. Под эти невеселые мысли он как-то незаметно уснул.
Сколько он проспал, Том не знал. Разбудил его громкий крик Патриции:
– - Том! Том! Скорее! Быстро!
Он вздрогнул, вскочил с койки и бросился наверх. В спешке, спросонья больно стукнулся лбом о верхнюю перекладину двери.
Выскочил на палубу, нервно оглядывая палубу в сгустившихся сумерках.
Патриция, совершенно обнаженная, стояла одной ногой на самом краю яхты, другую ногу вытянув далеко над водой, правой рукой она держалась за канаты, а левой указывала куда-то вдаль. В переливающихся багряно-желтых лучах заходящего солнца ее фигура была просто великолепна. И она знала об этом.
– - Том, смотри, правда я похожа на рекламу?
Он стоял, схватившись за косяк двери в каюту, и не мог вымолвить ни слова.
Патриция легко спрыгнула на палубу, подбежала к нему и бросилась на шею, прижавшись к его груди плотными восхитительными бугорками.
– - Том, я люблю тебя, -- прошептала она ему на ухо.
– - Я тебя тоже, Патриция!
– - ответил он. Сердце радостно забилось в груди бесследно разгоняя недавние сомнения и обиды.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ ЧАСТЬ ВТОРАЯ.