Патрик Кензи
Шрифт:
Кроме того, он был в темных очках — таких сплошных, вроде обруча. Это не самое лучшее, что можно придумать, если собираешься застрелить кого-нибудь в темноте, но с такого расстояния и с таким автоматом даже Рей Чарльз отправил бы меня в могилу.
Он был чернокожий и весь в черном — вот и все, что я могу сказать о нем.
Я начал было говорить, что после захода солнца в нашем квартале людей с более темным цветом кожи могут подстерегать разные неприятности, но в этот миг что-то твердое ударило меня в зубы и почти одновременно — в висок. Помню, перед тем,
Глава 6
Покуда я спал мертвым сном, меня снова навестил Герой. Он был в полной пожарной амуниции и под мышками держал детей. Лицо было покрыто копотью, плечи дымились. Дети плакали, а Герой смеялся. Он глядел на меня и смеялся, смеялся, смеялся. Потом смех сменился воем, а изо рта повалил бурый дым. Тут я очнулся.
Я лежал на коврике — только это я и осознал. Рядом со мной преклонил колени некто в белых одеждах. Одно из двух — либо я уже находился в Царствии Небесном, либо это был парамедик. Под рукой у него был чемоданчик, а на груди висел стетоскоп. Значит, все же парамедик. Или ангел небесный.
— Тошнит? — осведомился он.
Я потряс головой и не замедлил с утвердительным ответом: меня вывернуло прямо на этот коврик.
Тут кто-то пронзительно и тонко заверещал, причем я сначала не мог разобрать ни единого слова. Потом понял, что верещат по-гэльски. Еще через миг верещавшая сообразила, в какой стране она находится, и перешла на ломаный английский. Проку от этого было немного, но, по крайней мере, стало ясно, где я.
Это дом приходского священника, пастора Драммонда. А верещит его экономка Делия. Но вот парамедик сказал: «Отец…», и пастор выволок ее из комнаты. «Ну, все?» — осведомился парамедик так, словно я его задерживал. Ангел кротости, что тут скажешь. Я кивнул и перекатился на спину, потом сел. «Сел» — это, пожалуй, громко сказано: сцепив руки вокруг коленей, с болтающейся головой, я кое-как приподнялся. Стены комнаты сейчас же повели вокруг меня психоделический хоровод. Во рту был непередаваемый вкус крови и меди.
— Ох, — сказал я.
— У вас легкое сотрясение мозга, выбито несколько зубов, рассечена нижняя губа и прелестная гематома левого глаза, — сообщил парамедик.
Замечательно. Нам с Энджи будет теперь о чем поговорить утром, обменяться впечатлениями. Сладкая парочка.
— Да?
— Да. Я бы предложил вам прокатиться со мной в больницу, — сказал он, укладывая в чемоданчик свой стетоскоп. — Но вы же из Дорчестера, а значит, будете изображать истинного мачо и все равно не поедете.
— М-м-м… Как я тут оказался?
— Это я вас нашел, — прозвучал у меня за спиной голос пастора. Потом Драммонд оказался передо мной с дробовиком и «магнумом» в руках. Он аккуратно положил их на диван, стоявший слева.
— Извините, я вам тут напачкал, — пробормотал я.
— Этому коврику сильно доставалось от отца Габриэля, когда он перебирал, что бывало довольно часто. Если память мне не изменяет, мы потому и выбрали именно этот оттенок
— Спасибо вам, — ответил я. — Но если у меня хватит сил доползти до спальни, то и до собственной квартиры я доберусь, благо это через дорогу.
— Грабитель, может быть, еще не ушел.
Парамедик взял свой чемоданчик, помахал на прощание и вышел в боковую дверь. Я протянул руку, и пастор, ухватив ее, помог мне встать.
— Это был не грабитель.
— Ревнивый муж? — вскинул брови пастор.
— Отец мой, — сказал я. — Вы совершенно превратно толкуете мой образ жизни. Уймите свое нечистое воображение. То, что со мной стряслось, связано с делом, которое я расследую. Скорей всего, — добавил я, ибо и сам не был в этом убежден. — Меня предупредили.
Он сопроводил меня в недальнем путешествии до кушетки. Комната ходила ходуном, как корма «Титаника».
— Вот как? Внятное предупреждение.
Я кивнул и тотчас пожалел об этом — «Титаник» перевернулся, и комната уплыла куда-то в сторону. Рука пастора подтолкнула меня к кушетке.
— Весьма внятное, — согласился я. — Полицию вызвали?
Он поглядел на меня озадаченно:
— Знаете, я об этом как-то не подумал…
— Ну и хорошо. А то пришлось бы всю ночь подписывать протоколы.
— Может быть, Анжела позвонила.
— Вы дали ей знать?
— Разумеется, пастор дал мне знать. — В дверях стояла Энджи. Взлохмаченные спутанные волосы лезли ей в глаза, что делало ее еще притягательней — вид у нее был такой, словно она только что вскочила с постели. Черный кожаный жакет поверх винно-красной рубашки «поло» навыпуск, серые лосины, белые гетры для аэробики. Она прошагала к дивану, по дороге швырнув на пол сумку, в которой уместилась бы средних размеров латиноамериканская страна. — Боже, ну и разукрасили тебя. — Ее рука медленно скользила от моего подбородка вверх. — Патрик, ты что, нарвался на ревнивого мужа?
Пастор Драммонд прыснул. Шестидесятилетний настоятель церкви хихикает в кулак. Что ж это за день такой выдался?!
— Я полагаю, это был родич Майка Тайсона.
— А ты что — маленький?
Я отвел ее руку:
— У него был автомат, Энджи. Им, судя по всему, он меня и саданул.
— Извини, — сказала она. — Я слегка не в себе… — Поглядев на рассеченную губу, она добавила: — Нет, это не «узи». Висок — может быть. А губа — нет. Больше похоже на перчатку велогонщика.
Энджи у нас крупный специалист по телесным повреждениям.
Она склонилась ко мне и шепнула:
— Ты узнал его?
— Нет, — так же тихо ответил я.
— И никогда раньше не видел?
— Нет.
— Ты уверен?
— Энджи, если бы я хотел этого, то вызвал бы полицию.
Она подняла руки:
— Ладно, ладно! — Потом перевела взгляд на Драммонда: — Вы не возражаете, отец мой, если я отведу его домой?
— Делия будет счастлива, — ответил пастор.
— Спасибо, отец мой, — сказал я.
Тот молитвенно сложил руки:
— Что ж, теперь вы под охраной, — и подмигнул.