Патруль времени (сборник)
Шрифт:
«Не думаю, что Флорис оставила его специально. Просто забыла».
Эверард вернулся на высоту в пятьдесят футов и остался ждать там, наблюдая с помощью сканера и усилителя за происходящим внизу.
Эдх села. Взгляд ее был затуманен, но она схватилась за юбку и одернула ее, закрыв окровавленные бедра. Связанный Хайдхин, извиваясь, полз к ней.
– Эдх, Эдх… – стонал он, но замер, когда между ними опустился темпороллер. – О, богиня-мстительница!..
Флорис соскочила с седла и, встав на колени рядом с Эдх, обняла девушку.
– Все кончилось, милая, – всхлипнула она. –
– Найэрда, – услышала она. – Матерь Всех, ты пришла.
– Бесполезно отрицать сейчас твою божественную сущность, – буркнул Эверард в приемник Флорис. – Выбирайся оттуда к чертовой матери, пока не наделала еще худших ошибок.
– Нет, – ответила женщина. – Ты не понимаешь. Я должна ее хоть немного успокоить.
Эверард онемел. Команда корабля торопливо ставила парус и поднимала якорь.
– Развяжите меня, – попросил Хайдхин. – Пустите к ней.
– Да нет, я понимаю, – произнес Эверард. – Но ради бога, давай побыстрей, хорошо?
Эдх приходила в себя, но в карих глазах застыло изумление.
– Чего ты хочешь от меня, Найэрда? – прошептала она. – Я принадлежу тебе. И всегда принадлежала.
– Покарай римлян, всех римлян! – выкрикнул Хайдхин. – Я заплачу тебе за это своей жизнью, если пожелаешь.
«Бедный парень, – думал Эверард. – Мы можем отнять у тебя жизнь в любой момент, если сочтем нужным. Но от тебя сейчас вряд ли можно ожидать, что ты правильно все воспримешь. И потом тоже. Без научной подготовки постхристианской Западной Европы… Для тебя боги реальны, и твой высший долг – это месть за причиненное зло».
Флорис гладила спутанные волосы Эдх. Свободной рукой она прижимала к себе дрожащую, пропахшую потом, слабую девушку.
– Я хочу тебе только добра, хочу, чтобы ты была счастлива, – говорила она. – Я люблю тебя.
– Ты спасла меня, – запинаясь, говорила Эдх, – потому… потому что я должна… Что я должна сделать?
– Послушай меня, Флорис, ради бога, – проговорил Эверард сквозь зубы. – Время расстыковалось, и сегодня его уже не поправить. Ты не сможешь. Промедлишь еще немного – и, клянусь, не будет ни книг Тацита «первого», ни, может статься, Тацита «второго». Мы не вписываемся в эти события, вот почему будущее в опасности. Оставь их!
Его партнерша окаменела.
– У тебя горе, Найэрда? – спросила Эдх с непосредственностью ребенка. – Что может тревожить тебя, богиню? Эти римляне осквернили твой мир?
Флорис закрыла глаза, открыла их и отстранилась от девушки.
– Это… из-за… твоей беды, моя ты милая, – произнесла она, поднимаясь. – Желаю тебе добра. Будь храброй, свободной от страха и горестей. Мы еще встретимся.
Затем Эверарду:
– Развязать Хайдхина?
– Не надо. Эдх возьмет нож и разрежет веревки. Он поможет ей вернуться в деревню.
– Правильно. Видимо, так будет лучше для них обоих. Насколько тут может быть что-то лучше.
Флорис оседлала темпороллер.
– Полагаю, нам следует просто подняться, а не исчезать из виду, – предложил Эверард. – Двинулись.
Он бросил последний взгляд вниз, чувствуя на себе неотрывные взгляды тех двоих. Корабль с раздутым парусом уже
15
70 год от Рождества Христова.
Солнце снова клонилось к закату, облака на западном краю стали золотисто-красного цвета. С востока небо становилось все глубже по мере того, как, словно прилив, накатывала на пустынные луга ночь. На безлесной вершине холма в Центральной Германии день еще держался, но трава была уже полна теней, а из неподвижного воздуха медленно уходило тепло.
Проверив лошадей, Джейн Флорис посидела возле выгоревшего пятна перед двумя палатками и принялась подготавливать дрова для костра. Они еще оставались, расколотые и сложенные с того раза, когда агенты Патруля пользовались этой стоянкой несколько дней тому назад, если за основу отсчета брать вращение планеты. Гудение и стук заставили ее вскочить на ноги. Эверард спрыгнул со своего роллера.
– Почему ты?… Я ждала тебя раньше, – почти робко произнесла она.
Эверард пожал широкими плечами.
– Я решил, что ты займешься делами по лагерю, пока я занимаюсь своими, – ответил он. – К тому же наступление ночи – самый удобный момент для возвращения. Есть я много не буду, но спать хочу ужасно. С ног валюсь. А ты?
Она отвела взгляд.
– Нет, рано еще. Я слишком возбуждена. – Проглотив комок в горле, она продолжала допытываться: – Где ты был? Приказал мне ждать, как только мы прибыли сюда, и пропал.
– Да, верно. Извини, не подумал. Но мне казалось, это очевидно.
– Я решила, что ты это специально.
Он затряс головой более энергично, чем можно было ожидать, исходя из его слов.
– Боже упаси. Хотя, признаюсь, у меня мелькнула мысль сделать как раз наоборот, избавить тебя от нотаций. Занялся же я тем, что махнул снова на Оланд после наступления темноты в… тот самый день. Ребятишки ушли, и никого вокруг не было, как я и надеялся. Я погрузил тела, одно за другим, отвез подальше и сбросил в море. Не самая приятная работенка, и я не хотел, чтобы ты принимала в ней участие.
Она метнула взгляд в его сторону.
– Почему?
– Разве непонятно? – хмыкнул он. – Сама подумай. Причина та же, по которой я пристрелил тех подонков, до которых не добралась ты: свести к минимуму влияние на местное население. У нас и без того слишком много переменных факторов. Я уверен, что они более или менее поверят Эдх и Хайдхину. На то они, черт побери, и живут в мире богов, демонов и колдовства. Вещественные доказательства или чье-то свидетельство повлияли бы на них гораздо сильнее, чем малосвязный рассказ.