Паучиха. Личное дело майора Самоваровой
Шрифт:
– Чем полезен? – Инфанта задержала взгляд на штофе с водкой, затем быстро перевела его на Петю.
Пока толстяк, тряся над столом солидным пузом, разливал по рюмкам водку, Максим Тимофеевич продолжил:
– Ему генерала недавно дали. Банки крышует, с депутатами многими вась-васькается, и сам мужик дельный. Не противный.
С плохо скрываемой неприязнью он покосился на Петю.
«Не то, что ты, жопа жирная… Ишь, уселся поближе к нашей цыпочке… Все надеешься перепихнуться? Ну и идиот!» – услышала шатенка
– Пятнашка – че-то мало… – подал голос сухонький брюнет.
– Дело не столько в деньгах, Игорь Петрович, – отчеканила Инфанта, – сколько в реальной пользе ордену.
– Несомненно! – закивал Игорь Петрович и что-то проверил в мобильном, который все это время не выпускал из рук.
«Где ж ты, сучка, где?! Завела старика так, что места мало… Работать не могу, спать не могу… жену видеть не могу… Но главное – опухоль простаты благодаря твоей молодой кровушке рассосалась…» Вот о чем на самом деле думал Игорь Петрович, продолжая поддерживать беседу о фээсбэшнике.
Инфанта внимательно посмотрела на Татьяну Федоровну.
«Хабалка сисястая… Хоть бы догадалась меня отблагодарить… Я твоего урода на самый престижный факультет, на бюджет пропихнула… Миома у нее рассосалась…»
Было ясно, что за мышь пробежала между подружками.
Прикрываясь правилами ордена, Виолетта Семеновна хлопотами Татьяны Федоровны, декана одного из факультетов престижного университета, засунула в него своего дебиловатого отпрыска. И Татьяна Федоровна давно рассчитывала на личную, в конвертике, благодарность.
Но Виолетта Семеновна, бесплатно принимавшая в своем кабинете Татьяну Федоровну и ее едва живую, такую же брюзгливую мать, искренне считала, что расплатилась по бартеру.
Подали горячее: шашлыки на шпажках – свинину, курицу и осетрину, сочную долму и нажористые хинкали.
– Петь, положи-ка и мне парочку! – дернула толстяка за рукав дорогого шерстяного пиджака Виолетта Семеновна.
– Знаешь, как их правильно есть? – Петр Анатольевич подхватил за хвостик хинкали с общей тарелки. – За этот хрен держись, надкуси, потом сок высасывай! – хмыкнул он.
От приступа смеха у Виолетты заколыхалась грудь:
– Вот же дурачок!
– Че дурачок-то?! А то лошки некоторые ножом пилить начинают. Типа воспитанные, типа руками не едят.
– Ну-ка, покажи! – кокетливо придвинулась к нему всем своим дородным телом Виолетта.
– Давай, рот открывай и надкусывай! – Петр Анатольевич, под одобрительное похрюкивание Виолетты, принялся кормить ее с руки.
На интеллигентном лице Тамары Федоровны, наблюдавшей за этой сценой, застыла гримаса презрения.
«Этот толстожопый на той неделе обещал дело племяша замять… А парень все еще сидит… Черт его понес в этот клуб кулаками махать… Я бы тоже это быдло посадила, если по совести. Да кто сейчас живет по совести? А у меня
– Петр Анатольевич, а что по племяннику Татьяны Федоровны слышно? – промокнув рот бумажной салфеткой, будто невзначай спросила Инфанта.
По лицу Тамары Федоровны пробежала тень изумления с примесью страха.
– Да, Петр Анатольевич! – скрывая за прохладным тоном волнение, вмешалась она.
Толстяк нехотя оторвался от грудастой Виолетты.
– Богиня, все сделаем! – обернулся он к Инфанте. – Человечек проверенный этим занимается. Как и обещал, оформят как самооборону. Ну, штраф, может, символический пацанчик пострадавшему выплатит… Ты, Танюш, не переживай, – перевел он взгляд на деканшу.
– А я не переживаю. Чтобы не переживать, у нашего ордена и существуют правила, – не удержавшись, едко заметила та.
– Я правила лучше всех помню! – тут же зашумел Петр Анатольевич. – Говорю тебе: дело в шляпе. Ну, посидит еще денек-другой, только ума прибавится.
«Вот выдра тощая, прицепилась со своим долбоебом… Если бы Аленке на будущий год в универ не поступать, хрен бы я впрягся… А Виолетка-то совсем поплыла… Уж больно геморройно с такой душной бабой связываться…»
– У кого еще что нового? – прежде чем положить в рот маленький кусочек осетрины, политый гранатовым соусом, спросила Инфанта.
– Стоматолог, хозяин хорошей клиники, рвется к тебе на прием, – приникнув к плечу Петра Анатольевича, томно протянула Виолетта. – До ордена он еще не дорос, но за прием готов отдать штуку евро.
– Лишняя штука не помешает… – поддакнул Петя.
«Или все-таки перепихнуться с ней по-дружески?» – думал он, не забывая украдкой поглядывать на Инфанту и пытаясь разглядеть на ее лице реакцию на их с Виолеттой фривольное поведение.
– Я бы не стала лишних людей приобщать! – подала свой тонкий голосок Татьяна Федоровна. – Даже подпускать бы не стала.
«Дружеские» игры Пети и Виолетты ее раздражали. У деканши лет десять не было мужчины.
– Но фээсбэшник в нашем кругу лишним не будет, – гнул свою линию Максим Григорьевич. – Впрочем, тебе решать! – вопрошающе посмотрел он на Инфанту.
– Не мне, а нам! – уточнила та. – На сегодняшний день нас шестеро. И это очень хорошее, энергетически выверенное число.
– Но в правилах ордена не сказано, что мы не можем расширяться, так? – купаясь в энергии Пети, мурлыкнула Виолетта.
– Не сказано, – кивнула Инфанта. – Если мы решим впустить еще кого-то в наш круг, то, бесспорно, путем общего голосования. И человек этот должен быть полезным всем нам, – с крайне серьезным, делающим ее существенно старше выражением лица подытожила она.