ПАУК. Смерть врагам!
Шрифт:
— Зачем ты снова сбежал? — разглагольствовал Воронов, сидя в кабинете в том самом кресле, которое появилось в моей голове. — Мы же вернем вас на место и сделаем ваше пребывание еще невыносимее. Оно тебе надо?
— Хороший портрет, — спокойно ответил я.
— Какой портрет?
— Тот, что висит у тебя за спиной. Кто это? Твоя мать? М-м-м, а колье-то не из дешевых. Сам подарил?
Воронов побелел, вытаращил глаза и вскочил на ноги.
— А что такое? — издевательски спросил я. — Уже не так смешно, правда?
—
— Я ЗДЕ-Е-ЕСЬ!!! — заорал я так громко, как только мог.
Глава 13
Воронов выскочил из кабинета и с дикими воплями помчался по коридору.
— Боевиков! Боевиков ко мне!
В это время дуга испарилась, а я вернулся на чердак. Отшельник по-прежнему сидел за столом и переписывал с книги в тетрадь.
«Вот и славно, — подумал я. — Теперь можно спокойно выспаться».
Я был уверен, что Воронов больше не попытается проникнуть в мой сон. По крайней мере сегодня.
— Вставай! — послышался повелительный голос Отшельника. — Скоро полночь.
— Спать хочу, — пробурчал я и натянул подушку на голову.
— Зачем ты пришел ко мне? Учиться или спать? — он явно был не в духе, поэтому я нехотя поднялся.
— После вчерашнего до сих пор все болит, — пожаловался я. — Может, перенесем обучение?
— Мужайся — это жизнь, — усмехнулся он и зашагал к лестнице. — Полминуты на сборы.
Я подошел к небольшому окну и выглянул на улицу. Даже не верилось, что уже полночь, ведь я только что закрыл глаза. Аккуратно, чтоб не навернуться, спустился вниз и огляделся. В комнате царила полутьма. Слабый свет исходил от ночника, висящего над кроватью, и от яркого пламени костра за окном. Отшельника нигде не было видно. Со стоном и кряхтеньем я вышел на улицу и поежился от ночной прохлады. Над землей вился туман, трещали цикады, черное небо было сплошь усеяно звездами, а на берегу пруда горел большой костер.
— Не стой, как истукан, — услышал сзади недовольный голос Отшельника. — Иди к костру и сядь на чурку.
— Зачем? — морщась от боли, я спустился с крыльца и зашагал к потрескивающему костру.
— Сила Огня поможет восстановить приток магии. Если я правильно помню, то Пауки берут энергию из Вселенной? — он зашагал рядом и вопросительно уставился на меня.
— Да, — я поднял голову и снова посмотрел на звездное небо.
Неизведанное, но такое притягательное. Я с детства любил смотреть на небо и мое настроение менялось в зависимости от того, что творилось сверху: темные тучи — становился угрюмым, ясная голубизна — летал от счастья, серая пелена — ходил весь день грустным. Я тогда еще не знал, что в тринадцать мне даруется самый сильный дар — магия Вселенной. А к двадцати годам кровью и потом я заслужу Высшую категорию — Паука.
— Садись! — строго сказал он, и
— Я знаю, почему твои ученики разбежались, — усмехнулся я. — Ты не учитель, а садист.
— Погоди, — ответил он. — Это я только начал.
Отшельник меня не жалел, когда учил открывать «другое зрение». С одной стороны, я был ему за это благодарен, но с другой… Неужели нельзя было бить не так сильно?!
— Он приходил ко мне, — сказал я, чувствуя, как вспыхнули щеки от жара, исходящего от костра.
— А? — Отшельник будто очнулся.
— Я говорю, Воронов приходил во сне.
— И что? — в его голосе послышалась тревога. — Как это выглядело?
Я хотел рассказать про черную радугу, но потом вспомнил, что когда переключаюсь, то все становится черно-белым. Может и радуга была цветной? Или это была не радуга?
— Я нашел «затяжной путь» и полетел по нему, — ответил я, а Отшельник смотрел на меня, не моргая, и весь обратился в слух. — Теперь знаю, где он живет. Видел бы ты, как он испугался и сиганул с кабинета.
Вспомнив, как надменно-высокомерное выражение лица Воронова сменилось на ошарашенно-плаксивое, я весело рассмеялся. Отшельник тоже расслабился и спросил:
— Что дальше было?
— Ничего. Путь пропал, а я вернулся обратно.
— Но ты успел запустить в него одну из своих смертельных паутин?
Я вытаращился на него, переваривая услышанное.
— Погоди-погоди! — после минутного ступора поднял руку. — Я еще и паутиной могу метать во сне?
— Ну, конечно!
— То есть, я мог убить Воронова?
— Да, мог. И я не понимаю, почему ты этого не сделал, — пожал плечами Отшельник.
Ну это уж слишком! Я вскочил на ноги и, не обращая внимания на боль в теле, заметался вокруг костра.
— Он же у меня был почти в руках. Почему ты не сказал, что я могу пользоваться магией?
— Я говорил, — Отшельник был само спокойствие.
— НЕТ! Я не помню такого! Вот черт! — я пнул чурку, отчего та повалилась и покатилась к пруду. — Я уже сейчас мог праздновать победу над ним, а получается, что только спугнул.
— Ты прав. Он больше к тебе не заявится. Надеюсь, — он вопросительно уставился, и я заверил, что Воронов не успел найти меня.
Кипя от возмущения и досады, я слонялся по влажной траве и вспоминал каждое мгновение в перемещении в дом Воронова.
«Кто меня дернул болтать про портрет вместо того, чтобы запускать в него огненной паутиной? Или жгуче-кислотной? Даже обычная удушающая справилась бы на раз-два! Идиот!»
Я бы еще долго занимался самоуничижением, но Отшельник велел вернуться к костру и заняться делом. Умывшись прохладной водой из пруда, я немного успокоился, прикатил чурку обратно и сел на нее. Костер к тому времени немного ослаб, поэтому Отшельник снова подбрасывал в него сухие березовые полешки.