Пауки в банках. Есть ли альтернатива сырьевой экономике?
Шрифт:
Другой возможный пример – когда станкостроительный завод выпускал станки для производства как вооружения, так и товаров инвестиционного назначения и потребительских товаров. Первая группа, при сложившейся системе, полностью оплачивалась из бюджетных средств, вторая могла оплачиваться как за счет бюджета, так и за счет средств предприятий, производящих товары инвестиционного назначения. Но последнее возможно только в том случае, если эти предприятия функционируют и постепенно обновляют свои фонды. Понятно, что прекращение бюджетного финансирования первых двух групп и сокращение спроса на станки со стороны предприятий, производящих товары инвестиционного назначения, сделало бы невозможным производство на заводе станков по прежней цене для предприятия, производящего потребительские товары. При этом даже не требовалось, чтобы экономия на масштабе производства
Наконец, первый способ поддержки таких предприятий – субсидирование (второй график) – применялся, по-видимому, в меньшей степени и мог касаться только потребительских товаров. Но и здесь, прежде чем отменять субсидии, надо было трижды подумать, как сохранить спрос. Распространено заблуждение, будто спрос можно было сохранить за счет компенсирующих социальных выплат населению, чтобы оно могло больше покупать товаров. Это неверно по той причине, что потребительские предпочтения населения не обязательно направляли бы свой спрос на закупку именно тех товаров, производство которых поддерживалось указанным образом. Следовательно, и в этой области государству пришлось бы надолго сохранить свою регулирующую функцию.
Дальнейшие меры по реформированию
По нашему мнению, именно описанная ценовая реформа была первейшим и необходимым условием каких-либо дальнейших преобразований советской экономики, просто потому, что убрала бы самые острые проблемы (дефицит, потерю управляемости при директивном планировании, невозможность выровнять внешнеторговый дисбаланс), создававшие трудности для населения и госаппарата, а также прояснила бы ситуацию. В самом деле, во-первых, цены товаров были бы приведены в соответствие с потребительскими предпочтениями и ценностью затрачиваемых на это ресурсов. В результате необходимость прямого ручного управления значительно снизилась бы. Ради того чтобы сохранить производство на прежнем уровне, не нужно было бы уже контролировать, какие дефицитные ресурсы и фонды куда направляются, потому что это и так было бы наиболее выгодной из имеющихся возможностей для производителя данного ресурса. Точно так же, не нужно было бы уже распределять по регионам и районам дефицитный продукт. Не пришлось бы субсидировать производство огромного количества товаров частного потребления, потому что население само бы платило почти за все. Не нужно было бы следить за выделением жилья и распределением автобусов. Снизилась бы доля государства в инвестировании.
В новых условиях сохранение прежнего уровня производства обеспечивалось бы самой по себе рыночной системой, без надоевших командно-административных мер; необходимая же государству продукция и социальная направленность экономики обеспечивались бы за счет налоговой системы, системы госзаказа, бюджетной политики, социальной помощи, ограниченного и контролируемого объема субсидий и дотаций. Отклонения от устоявшегося равновесия, направленные на увеличение прибыльности отдельных предприятий, не подрывали бы экономику, а были бы выгодны всей стране. Да и населению не пришлось бы тратить по часу после работы на простаивание в очередях – а это огромная прибавка к благосостоянию, пусть даже и не оцениваемая в показателях натурального потребления.
Предложенный нами вариант ценовой реформы для Советского Союза не является чем-то принципиально новым, до чего советские
После проведения внутренней ценовой реформы можно было освободиться от монополии внешней торговли, вводя поначалу пошлины, которые сохраняли бы прежнюю ценовую структуру внутри страны, а потом снижая каждую из них после индивидуального рассмотрения в том и только в том случае, если бы это позволило повысить национальный доход, а не потерять важные отрасли. Это позволило бы значительно сократить монополизацию экономики, создать стимулы для развития в условиях конкуренции на многих участках, открыло бы еще один канал распространения инноваций.
По большому счету, этим и исчерпывается список очевидных первоочередных мер по реформированию. Только после полного завершения ценовой реформы и демонополизации внешней торговли (с установлением тарифной системы) было бы видно, нужно ли срочно делать что-то еще и что именно. Скорее всего, дальнейшие меры по реформированию включали бы, с одной стороны, активную деятельность государства по подтягиванию отстающих отраслей до среднего уровня, а с другой – расширение многоукладности экономики. Последнее означает постепенное созревание, на месте единообразной формы госпредприятий, новых организационных структур, которые были бы более эффективны в тех или иных конкретных нишах. Предстояло внедрить такую налоговую систему, которая поставила бы в равноправные условия госпредприятия с другими типами предприятий и позволила бы новой экономике расти рядом с уже имеющейся системой. Реформированные ценовая и налоговая системы сделали бы прибыль индикатором эффективности работы предприятий с точки зрения экономики всей страны. Если бы в какой-то экономической нише стало очевидно, что частные фирмы той или иной формы (кооперативы, ЗАО, корпорации) выполняют свои функции лучше, чем госпредприятия, то тогда можно было идти на реорганизацию существующих предприятий в более эффективную форму собственности. Но и эту процедуру нужно было проводить не через обвальную приватизацию, а в индивидуальном порядке – через банкротство неэффективных предприятий, их акционирование и поглощение более эффективными конкурентами.
Следует особо подчеркнуть, что мы отвергаем сам подход, когда перед страной ставится задача то «построить социализм», то «перейти к рынку». Вместо этого надо было фиксировать конкретные социальные проблемы и решать их, улучшая жизнь по тем или иным параметрам. При этом можно было бы в конкретной ситуации пользоваться как «плановыми», так и «рыночными» экономическими инструментами, будь то свободное ценообразование на одни товарные группы или нормированное распределение других, субсидии с налогами, либерализация внешней торговли и изменения прав собственности на производственные объекты.
Однако конструктивно настроенная партия в политическом и экономическом руководстве, равно как и действительно компетентная часть ведущих экономистов, играли далеко не первую скрипку в какофонии позднесоветского кризиса. В конце концов, власть перешла к людям, не погнушавшимся ради ее захвата растащить страну по национальным квартирам. Нам достаточно знать, что здравая политика экономической реформы в СССР была принципиально возможна с точки зрения стартовой экономической ситуации и полномочий верховной власти. И разумная программа такой реформы была принципиально доступна для власти, взявшейся за дело с ответственностью. Такая реформа не состоялась не из-за экономических сложностей, а в силу особенностей политического устройства, персонального состава верховной власти и других причин.
Демонтаж Советского Союза, предпринятый в конце 1991 года, закрыл вопрос о проведении реформ союзным руководством. Экономические последствия этой акции, в целом, достаточно хорошо известны читателю, и ниже мы коснемся только некоторых из них. Теперь же попытаемся проанализировать экономическую политику уже российского руководства, начиная со 2 января 1992 года (дня гайдаровской либерализации цен), принимая состоявшуюся тогда потерю территории и населения как данность.