Паутина будущего
Шрифт:
В этот момент Мэддок обернулся и остановился, сопротивляясь усилиям Марианны. Он смотрел на Шарлин, и на его лице была видна глубокая внутренняя боль.
Их взгляды встретились, и эта полная драматизма немая сцена на опустевшем тротуаре перед зданием банка продолжалась несколько мгновений. Потом вокруг них стали собираться прохожие, показывавшие руками на вертолет и на поврежденный фасад банка. Мэддок открыл было рот, но даже он сам не знал, что собирался сказать.
Марианна резко дернула его за руку и буквально затолкнула в вертолет, словно большое пальто в маленький чемоданчик. Затем она сама втиснулась в небольшое пространство сзади его
И, наконец, третьим событием, происшедшим за этот короткий интервал времени, было то, что из темноты вестибюля на улицу выбежали двое вооруженных полицейских вместе с инспектором Куртисом Фалько. Инспектор жаждал немедленно обнаружить и задержать своего искусного врага. Но все надо было делать по порядку, и, конечно, в первую очередь следовало заняться вертолетом. Он сделал соответствующий знак рукой, и полицейские, понимающе кивнув, побежали к машине, громко хлопая тяжелыми башмаками по плитам мостовой.
Они опоздали буквально на мгновение. «Сники Пит», слегка дрогнув, буквально прыгнул вверх в момент, когда впереди бегущий полицейский был от него на расстоянии вытянутой руки. С ошеломляющей быстротой вертолет набрал высоту, словно падая вверх, в легкий, прозрачный воздух. И когда он достиг верхушки здания, то словно окунулся в лучи солнца. И в полной славе, окруженный нимбом из солнечных лучей и прожекторов, установленных на крыше здания, вертолет величаво удалился.
Полицейские посмотрели на Куртиса, ожидая дальнейших указаний. Он вздохнул: ставки, по — видимому, были сделаны неправильно, и впереди замаячило явное фиаско и резкое ухудшение персонального Коэффициента. Тем не менее закон есть закон. Он громко выкрикнул слова команды, хотя знал, что полицейские все равно не слышат его из — под охватывающих голову шлемов.
— Вперед, за ними!
Полицейские некоторое время возились со своими заплечными устройствами и вдруг оба одновременно взмыли в воздух.
Миниатюрные двигатели, укрепленные за их спинами, издавали все нарастающий вой, настолько пронзительный, что у стоявших на улице людей заломило в ушах. Холодный воздух втягивался в двигатели и с суперзвуковой скоростью вырывался сзади. Воздушная волна дошла до Куртиса, и полы его плаща взметнулись словно крылья, а брюки прижались к коленям.
С благословенно затихающим воем полицейские улетели в небо в погоню за вертолетом. Куртис посмотрел им вслед и, достав расческу, машинально зачесал волосы назад. Он еще некоторое время наблюдал за тем, как разделились траектории полета. Лейтенант Вишдель взмыл вверх, стремясь в возможно короткий срок достичь максимальной высоты. Лейтенант Блэкли, летевший по более низкой траектории прямо над крышами городских зданий, не особенно спешил набрать высоту. Куртис бросил на них последний взгляд и, мысленно пожелав им успеха, вернулся с высот на землю.
Он посмотрел на окружавших его людей. Опытным, тренированным взглядом он мгновенно оценивал каждого из них. На обычных пешеходах и зеваках его взгляд даже не задерживался; он отсекал их на уровне подсознания.
Какой — то мужчина стоял у того самого места, где был вертолет. Куртис, слегка прищурив глаза, задержал на нем взгляд; всего — навсего озадаченный и непричастный прохожий. Молодая женщина слегка отшатнулась, словно испугавшись его взгляда.
Все. Это было то, что нужно.
Куртис предупреждающе крикнул ей:
— Полиция! Оставайтесь на месте!
Девушка побежала. Она была высокой и длинноногой, словно специально созданной для бега. Куртис также был в форме
Девушка, похоже, бежала знакомым ей путем. Это не очень нравилось Куртису: он хорошо знал свой город, большие и малые улицы и переулки, аллеи и тупики, но он понял, что быстро поймать ее не удастся и в конце концов она может и улизнуть. Девушка нырнула влево, направляясь в район невысоких жилых домов. Куртис слегка отстал, в основном потому, что его ботинки скользили, когда он бежал по траве. Она подбежала к высокой колючей изгороди и нырнула в какую — то щель. Буквально через несколько секунд через изгородь с ходу прорвался и Куртис. Он понял, что этот забег можно либо выиграть быстро, либо вообще не выиграть. Стоило ему один раз свернуть куда — нибудь не туда, как он навсегда потеряет ее. Инспектор немного замедлил бег и начал доставать свой чоп, надеясь с его помощью сократить расстояние между ним и девушкой. Он закричал, и чоп многократно усилил его голос:
— Остановитесь, или я стреляю!
Девушка сделала глубокий вдох и замедлила бег. Затем она остановилась и повернулась лицом к своему преследователю. Чоп Куртиса мгновенно представил ее портрет, денсиграмму и дыхательный ритм. Он также просканировал чоп, который был у девушки, и обнаружил там огромную запасенную энергию. Каналы, по которым эта энергия могла выйти наружу, были достаточно широкими, чтобы Куртис понял, что в прямой перестрелке он проиграет. Девушка, однако, не спешила воспользоваться своим чопом, она даже не попыталась дослать его.
Оба стояли лицом друг к другу в прохладной тени аллеи. Оба тяжело дышали, не в силах дать своим телам достаточное количество кислорода. Никто из посторонних не видел их. Никто не вмешался.
Куртис начал общение так, как этого требовал закон.
— Мой журнал открыт, — предупредил он.
Девушка посмотрела на него. Лицо ее было настолько усталым, что казалось естественным после такой пробежки, но помимо усталости в ее взгляде было какое — то странное обвиняющее выражение. Она словно обвиняла его за все случившееся, именно его.
Куртис должен был признаться, хотя бы самому себе, что на этот раз именно он первым перешел запретную линию. Именно он угрожал физическим насилием. Данный арест был осуществлен отнюдь не благодаря его интеллектуальному превосходству или дедуктивным способностям. Он просто — напросто первым схватился за оружие.
Тем не менее это был законный, юридически чистый арест, но отнюдь не триумф, о котором он мечтал.
— Назовите ваше имя, — сказал он.
В сущности, это была просьба, поскольку он не мог заставить ее говорить вообще. Если, конечно, она не принадлежала к наиболее строго изолированным отказникам, то все сведения о ней уже содержались в его чопе.
Девушка печально посмотрела на него, слегка ссутулилась и тихо прошептала:
— Шарлин Риччи.
Неподалеку от банка «Америка Рилайант» спокойно стояла Катя. Она ничем не выдала себя, когда инспектор Куртис оглядывал толпу. Ее лицо еще никогда не предавало Катю. Эта женщина владела сотнями способностей, среди которых было и искусство сохранять беспристрастное выражение лица.
Рабочие уже убирали разбитое стекло и пытались подправить искореженную раму фасада. Здание выглядело, словно неудачно расколотый орех. Но бизнес продолжался. Клиенты, покупатели, клерки входили и выходили из банка. Катя пожала плечами.