Паутина долга
Шрифт:
— На что вы намекаете?
— Все жетоны «Перевала», насколько могу судить, у вас наперечёт, и их обладатели — тоже. Более того, все они знают друг друга в лицо и по игровому столу. А вы хотите, чтобы в зале появился совершенно неизвестный человек, который вызовет недоверие, беспокойство и прочие подобные чувства... Да меня и на шаг не подпустят к нужной компании!
Майс коснулся пальцами подбородка.
— Вы правы. И как я не подумал? Значит, всё впустую...
— Почему же? Просто придумайте законный и простой способ,
— Законный и простой... — Он скрестил руки на груди и отправился гулять по залу. — Законный, значит, не вызывающий сомнений и вопросов, а простой, значит, лёгкий в исполнении... Законный... Простой...
Мы с гаккаром смотрели на мельтешащего и бормочущего хозяина «Перевала», получая, признаться, удовольствие от созерцания неприятной нам персоны, поставленной в затруднительное положение. Но heve Майс не был бы владельцем и успешным управителем игрового дома, если бы не умел выпутываться из силков. Менее чем через четверть часа он остановился посреди зала, развернулся к нам и победно провозгласил:
— Законный и простой способ получения жетона? Извольте. Вы его выиграете!
Пока на плите грелось ведро с водой, моё сознание попеременно восхищалось находчивостью курчавой головы хозяина «Перевала» и... Посылало на ту же самую голову проклятия, которые, буде услышаны блюстителями кротости духа из общины жрецов Марроса, непременно привели бы меня к крупным денежным потерям: последние лет эдак пятьдесят служители культов предпочитают воспитывать почтение к небожителям исключительно путём облегчения кошельков богохульников, а не кровавыми походами в защиту истинной веры. И слава богам! Как мне представляется, самим Хозяевам Неба по большей части плевать на людские слова и мысли, впрочем, не осмелюсь открыто заявить о своих логических построениях. От греха подальше.
Её императорское высочество хмуро покопалось пальцами с неровно остриженными ногтями в миске с пирожками — остатками утренней трапезы, плюхнулось на лавку и вопросило:
— Где был?
Тон голоса мне не понравился. Совершенно. Но вовсе не приказными нотками, а эхом мрачных сомнений, звучащим достаточно отчётливо, чтобы быть заметным даже для столь увлечённого собственными раздумьями человека, как я.
— Где был, там сейчас нет. Я должен предоставить вашему высочеству полный отчёт о своих перемещениях за истёкшие часы?
Сари уныло склонила голову набок, придав взгляду помимо упрёка немного снисходительности.
— Нет, чтобы по-человечески поговорить...
— Позвольте напомнить: вчера вы тоже вели себя не вполне обычным образом, но я не ставлю вам это в вину.
Принцесса чуть оживилась:
— А хочешь поставить?
— Нет, не хочу.
Задор, едва наметившийся в травяной зелени глаз, снова потух, и Сари разочарованно вздохнула, впиваясь зубами в заметно увядший пирожок.
Всё понятно: девушка
— Я была совсем одна.
— Не вижу в этом ничего страшного.
— Мне было скучно. И грустно.
— Иногда полезно немного погрустить.
— Я даже не могла выйти из дома! — Принцесса нанесла сокрушительный удар. Предположительно, по моей совести.
— Вам и не нужно было выходить.
— Нужно, не нужно... — Пробормотала Сари. — Твоя жуткая собака меня не пускала!
— Хис не «жуткая» собака, а очень понятливая и рассудительная.
Принцесса угрожающе сузила глаза:
— Это ты её надоумил?
Я присел на край кухонного стола.
— Признаться, даже не собирался. Но если бы нашёл время, непременно оставил бы подобное распоряжение.
— Это ещё почему?
— Потому что сейчас вы уязвимы, как никогда.
Сари оскорблённо мотнула головой:
— И вовсе я не уязвима!
— Шаткое равновесие духа вкупе с отягчающими внешними обстоятельствами... Вам, и в самом деле, не следует выходить из дома.
— Но почему? Только из-за того, что Кэр болен?
— Кстати, о Кэре. Как его имя звучит полностью?
— Лакэрен. А зачем тебе знать?
— Чтобы не ошибиться в надписи на надгробной плите.
Принцесса дёрнулась было (наверное, собиралась вскочить и залепить мне пощёчину), но застыла на месте, а в следующее мгновение по бледным щекам потекли слёзы. Целые реки слёз в сочетании с совершенно неподвижными чертами лица и невидящим взглядом.
Я зачерпнул кружкой воды и со всего размаха плеснул прямо в зарёванную мордашку. Холодные брызги обожгли лицо Сари и, предложив в качестве источника раздражения другого кандидата, то бишь, меня, слегка умерили горе её высочества:
— У тебя совсем нет сердца!
— По крайней мере, рыдать над вашим наставником не собираюсь.
— Скажи ещё, что хочешь поскорее его похоронить!
— В ближайшую ювеку он не умрёт.
Мои слова должны были бы внушить надежду, но вместо того вызвали к жизни закономерный для расчётливого правителя вопрос:
— А потом?
— А до «потом» мы ещё не дожили! У меня есть кое-какие идеи на счёт возвращения мага в строй, но твёрдо обещать не буду, потому что не всё зависит от меня.
— От кого ещё зависит? — В голосе Сари появился нехороший азарт.
— Вам знать не нужно.
— Нужно!
— А есть ли смысл? Допустим, я назову имена. И что вы сделаете? Отправитесь требовать и угрожать? А по какому праву?
— Если ты забыл, я — наследница...
— И кто об этом знает?
Принцесса угрюмо сдвинула брови.
— Правильно, никто. И не следует никого ставить в известность. Поэтому вы несколько дней побудете в мэноре.
— Несколько дней? — Девушка быстро произвела в уме несложные подсчёты. — Но ведь это будет как раз праздник!