Паутина дорог
Шрифт:
Глава 9. Четверной суд
Традиция Четверного суда тянулась из глубины эпох, и о ее подробностях знали только четверо приближенных герцога. Он отличался от обычного суда, проводимого опытными судьями и прокурорами. Трое приближенных и сам герцог выдвигали обвинение против четвертого сюзерена, а его вину или невиновность доказывала магия.
В случае подтверждения вины эта же магия и наказывала преступника. Как именно, никто не знал. Слухи ходили разные, но верить им считалось дурным тоном. Каждый герцог, кому выдалось судить сюзерена, уносил эти сведения в могилу, как и прочие судьи. Но однажды кто-то
Так это было или нет, а Дейне предстояло стать следующей подсудимой впервые за тридцать лет, и первой за всю историю женщиной-сюзереном, обвиненной в преступлении. И она до последнего старалась скрывать свои чувства за маской спокойствия. Но когда два угрюмых солдата отвели ее в маленькую чердачную комнату с зарешеченным окошком и накрепко заперли дверь, девушка дала волю чувствам.
Слезы брызнули из глаз, и она метнулась к противоположной стене, пытаясь избавиться от боли, горя, досады.
— Эта настоящая стена, девочка, — молвил за спиной шуршащий голос, от которого Дейна успела отвыкнуть. — Ты не пробьешь ее кулаками.
— Генри?
— И снова этот удивленный голос, — призрак витал по комнате и насмехался над пленницей. — Неужели ты не поняла, что я всегда буду с тобой? Пока не умрешь от старости… или от чего-нибудь еще.
Дейна вздрогнула, подняла скованные руки, смахнула слезы с щек и зло оглянулась на Генри.
— Ты мне не нужен, призрак! — выплюнула она. — В детстве я просила… Нет, я умоляла тебя вернуться. А потом мне стали неинтересны покровители и помощники. Толку от них…
Она не договорила и отвернулась, чтобы перевести дух. Генри же тихо рассмеялся над ее словами.
— Ты такая же дикая, как твой отец. Разве что доброты в тебе побольше будет.
— Спасибо, я уже слышала это от матери и бабки! Сотни тысяч раз! — она резко повернулась к призраку и окинула его яростным взглядом. — Почему ты приходишь каждый раз, когда я за решеткой?
— Тебе не понравится ответ, дикая девочка.
— Мне все равно!
— Ладно… — все-таки призрак помялся, прежде чем давать ответ. — Я смотрю на тебя и вижу твоего отца — в тот момент, когда он убил меня. Он был старше тебя лет на шесть или семь. Ах, как же мне хотелось увидеть его в тюремной камере.
— И ты… — ахнула Дейна, утопая в догадках и омуте чувств.
— Я представляю его на твоем месте.
— Не может быть, Генри! Ведь ты всегда был моим другом! — потрясенно прошептала она, все еще боясь поверить в убийственную реальность услышанного.
— Другом? Нет, девочка, это называется иначе. Дети иногда отвечают за грехи своих родителей. Конечно, твой брат и твой отец тоже хлебнут немало горя, но погиб я именно из-за твоего рождения.
Дейна не удивилась, не расплакалась и не закричала от невыносимой боли, сдавившей ее душу сильными пальцами. Она несколько секунд безмолвно смотрела на Генри, а потом тихо спросила:
— Разве ты не давал клятву защищать здоровье и жизни людей, когда становился врачом?
— Нынче клятвы ничего не стоят, Дейна Морлан, — теперь призрак откровенно насмехался над ее наивностью. — Что, сама не видишь?
Дейна замерла, дрожа от негодования и праведного гнева. Устных клятв герцогу она не приносила, но ее служба подразумевала собой, что девушка никогда не посмеет даже подумать о предательстве. Только предавала ли она герцога или нет, большой вопрос. Дело не касается связей с иностранными дипломатами и тем более с рантеранцами. Она просто попыталась украсть жемчужину, а он сразу понял, кому вещица необходима.
Призрак исчез, не сказав больше ни слова, и Дейна была благодарна ему за это.
В детстве она считала его кем-то вроде второго отца. Но с появлением Серхио перестала даже вспоминать про Генри, и вот, он явился опять, чтобы позлорадствовать и ехидно подшутить над ее тревогой. Конечно, стоило понимать его чувства и жажду мести, но ведь в смерти Генри виноват только Андре Морлан, и никто больше!
Пока девушка сидела на скрипучей кровати, обняв себя руками, и пыталась придумать, как объяснить это призраку, за крошечным окошком стемнело. Комнатушка погрузилась в непроглядный мрак, Дейне пришлось скинуть туфли и улечься на бок. От постели здесь остались старая перина и помятая подушка, так что оставалось радоваться отсутствию холодов.
Засыпать со скованными руками оказалось занятием сложным, но у Дейны в итоге получилось, хоть она и проспала всего несколько часов. Несмотря на размер окна, юркие солнечные лучи проникали в комнату очень быстро, и девушка проснулась рано. Все тело ныло от неудобного положения, а пальцы рук еще и затекли.
Едва Дейна успела обуться, как в дверном замке снаружи повернулся ключ. И почему она не слышала звука шагов?
Она ожидала, что очередной вышколенный слуга принесет завтрак и уйдет, оставив ее в полной безвестности, но за ней явился сам Даниэль Виенто. Смотрел он на девушку спокойно, говорил ровно, и в какой-то момент Дейне показалось, будто он на нее не в обиде.
— Доброе утро, княгиня Морлан. Прошу пройти со мной.
— И вы даже не спросите, как мне спалось? — брякнула она, и тут же прикусила язык.
Ну почему каждый раз, в неловкой ситуации рядом с ним, она говорит подобный вздор?! Когда они были вдвоем с Леоном, то общались спокойно, весело, на равных, и у Дейны даже в мыслях не было этих злых шуток.
— Даже не спрошу, — отрезал Даниэль. — Извольте поторопиться.
Она вздохнула и направилась к выходу из чердачной комнатушки, а он застыл на пороге, внимательно разглядывая Дейну. Этот изучающий жадный взгляд к удивлению самой Дейны не смутил ее, но вызвал чувство веселья. Наверное, последствия тревоги играли свою роль. Нужно собраться с мыслями и с силами.
В черных глазах герцога снова плясали огненные искры. Да что это с ним?
— Я с удовольствием оставлю это чудное место, — Дейна изо всех сил пыталась унять свой сарказм, но обстановка и ситуация не располагали к спокойствию и покорности. — Если вы дадите мне возможность пройти.
Даниэль замер и шагнул в сторону. Когда Дейна шла мимо него, он продолжал так же внимательно смотреть на нее, словно хотел видеть насквозь. Возможно, он хотел сказать что-нибудь, но не счел важным и нужным, и просто направился следом за ней, указывая, куда пленнице следует повернуть или спуститься.